– Ну, что стоите? Закапывайте. Да про сторожа не забудьте. Когда мы уедем, он – ваша забота. Импровизируйте, если жить хотите. И не вздумайте заняться эксгумацией или проболтаться. Я скоро вас навещу. Мы ведь теперь партнеры.
Выйдя на центральную аллею, ведущую к воротам кладбища, и увидев двух спешащих на выстрелы балтийцев, Валериан объявил, что все в порядке и беспокоиться не о чем.
Примерно через полчаса появился еще десяток разгоряченных моряков под командой матроса 1-й статьи Доренко.
– Ну и вцепились в нас кадеты, мать их! Пантелея с «Цесаревича» угрохали. Насилу от них утекли!
– От зараза! – сплюнул Бугай. – Ну, ниче, мы тут у церкви тоже каких-то цивилей разнесли. «Стоять!» – кричали, суки.
Доренко вытер рукавом бушлата потное лицо и сплюнул в сугроб.
– Я чой-то не понял, Иваныч, этот баклан сухопутный – теперь командир над нами?
– Баклан – не баклан, а Сиверс его хороводить назначил, – мрачно пробурчал Бугай. – Помалкивай пока. Там видно будет, чей галс правее.
Скрепя сердце «авангард революции» загрузился на подводы, и матерясь по-тихому, что «братвой» командует сухопутный, да еще офицерик, тронулся в сторону Краснокутской рощи.
Ценципер, закидав яму до половины, вдруг сильно захотел в уборную. Горе-могильщик решил перевести дух. Он должен убить сторожа! От этой мысли бросало в пот. Вприпрыжку проследовав за ближайший памятник, Ираклий Зямович опустился на корточки.
«Ай-ой-ой! Чтоб я так жил! Как тошно быть шпионом, тем более немецким! – обхватив руками голову, сокрушенно бормотал фотограф, одновременно опорожняясь. – А все проклятые деньги! О, какой кошмар такая жизнь!»
Вздыхая таким образом и нарушая кладбищенский покой неприлично-утробными звуками, Ценципер не заметил, как просочившийся на улицу сторож, озираясь, стал красться в его сторону. Мужичонка, получивший недавно от фотографа «на лапу», вооружился берданкой.
Ираклий Зямович выпрямился и вздрогнул, обнаружив напротив хитрющую, заплывшую от беспробудного пьянства рожу. В свою очередь сторож, не ожидавший увидеть перед носом искаженное гримасой лицо Ценципера в отражающем лунный свет пенсне, испуганно икнул.
– Вам ч-чего? – глупо спросил фотограф, пытаясь сделать шаг назад и шаря рукой в кармане пальто.
– А этого… Ты того… – сторож уставился на спущенные штаны фотографа.
Отступить не получилось. Запутавшись в брючинах, Ценципер потерял равновесие и рухнул на спину, зацепив локтем могильный крест. Незнамо как, сам собой, произошел выстрел. Ираклий Зямович изумленно посмотрел на дымящийся карман с дыркой, а затем – на нелепо повисшего на оградке сторожа.
