– Алеша? – удивленно воскликнула девушка. – Как вы… Как вы на себя не похожи… Вы изменились, да?
– Почему? – еще глупее переспросил растерявшийся юноша.
Ульяна, прижав ладошкой рот, смущенно хихикнула:
– Мне о вас столько рассказывали… Ваши друзья.
Никак не ожидал Алексей, что их встреча произойдет вот так, с кондачка. Раньше грезилось, что он вроде как официально прибудет с извинениями за давний инцидент. Конечно же, с цветами и, конечно же, при параде. А тут… Какой может быть парад в не подогнанном обмундировании скучного полевого цвета, да еще без погон, петлиц, аксельбантов? Благо галифе с гимнастеркой почти новые, а то и вовсе бы стыдно пришлось. Шинель тоже подкачала: хоть и не ношеная, а рукава – как у петрушки.
– Пойдемте на улицу? – неожиданно предложила Уля. – Мне на Почтовую, а вам куда?
– А мне Шурка Пичугин нужен. А после пойду в Инженерное управление, на Платовский. Там инженерная часть формируется. Объявление повесить надо.
– Снова воззвание?
– Да, простое совсем.
Уля взяла в руки бумажку и прочитала: «Объявление. Запись желающих поступить в инженерные части принимается в Инженерном управлении (Платовский проспект). Необходимы: техники, бывшие саперы, подрывники, мастера разных специальностей и просто грамотные казаки. Командующий отделом Фетисов».
Пока девушка с выражением зачитывала выведенные ровным пичугинским почерком строчки, Алешка с упоением вслушивался в ее голос. Грудные мурлыкающие нотки переливались, заставляя пробегать по телу сладкий холодок. Тембр голоса возбуждал и в то же время убаюкивал.
– Меня папка в богадельню отослал, – вдруг сказала Ульяна, отдавая записку обратно. – Велел все осмотреть и сделать пометки, что там от красного госпиталя осталось. Я и дальше при отце буду. После всего этого, – улыбка сошла с ее лица, – я не смею не помогать. Я раньше такая глупая была…
– Глупая?! Да что вы, перестаньте. Вы смелая! Мне полковник Смоляков и Шурка рассказывали, как вы помогали. Без вас, может, и город бы не взяли. Извините, что я тогда так глупо себя повел…
– Ну что вы, Алеша! Это я вела себя легкомысленно, как… как стрекоза какая-то. Но этого больше не будет. Такие ужасы кругом, а я… – Уля опустила глаза. – Вам, наверное, бежать надо?
– У меня, конечно, приказ… Но я… Мы еще увидимся?
Получив у девушки разрешение навещать лазарет, Лиходедов смущенно откланялся.
Уля решила: ни за что не расскажет Алексею о том, что произошло с ней накануне. За несколько часов до штурма в красный госпиталь, куда она устроилась санитаркой вопреки протестам своего отца, поступила новая партия раненых с Александро-Грушевского направления. Среди них был один крупный большевик, получивший осколочное ранение в правый локтевой сустав. То что хмурый седой мужчина, терпевший сильнейшие боли на перевязках не морщась, – важная птица, Ульяна поняла, когда к ним пришел помощник комиссара Рябов, отвечавший в городе за борьбу с контрреволюционным элементом и его поголовный учет.
