Потом его взгляд остановился на сгорбленной спине Пчелинцева, сидевшего за столиком с березовыми ножками.
Острые лопатки сержанта чуть двигались, быстро бегал карандаш по листу. Стрелок настолько был увлечен, что даже поскрип двери не заставил его обернуться. Стоя за его спиной, Демин невольно прочитал слова, складывавшиеся в короткие звучные фразы:
«…ИЛы выплывали из небесной мути, как дельфины из вспененного моря. Только дельфины были безмолвными и в штиль и в бурю, а ИЛы вели меж собой тревожную беседу. Эфир клокотал короткими тревожными восклицаниями: «Гриднев, как у тебя мотор?» – «Подбит, не тянет». – «Силин, не зарывайся в облака, иди под нижней кромкой, чтобы я тебя видел». – «Ткачев, ты дымишь! Иди на вынужденную». – «Слушаюсь, «батя».
У меня молчит Артюхов. Передал, что ранен, и уже десять минут, как молчит». Пауза и потухший голос командира: «Как же так? Неужели Артюшку потеряли? А кто же будет в полку «Раскинулось море» петь?»
В эти минуты девять обессиленных боем летчиков и восемь стрелков – семнадцать человек, еще оторванных от земли и не уверенных, что сядут на нее благополучно, одурманенных духотой кабин, дружно подумали о восемнадцатом – о воздушном стрелке Артюхове, переставшем отзываться по СПУ.
Кто еще умел петь в штурмовом полку эту песню, как пел ее он, девятнадцатилетний воздушный стрелок Степа Артюхов? Он буквально ласкал каждое слово этой песни своим серебристым, мягким тенором. И задубелые от аэродромных ветров бойцы…»
Пчелинцев вздохнул, нахмурился и острием карандаша постукал по недописанной странице, словно вызывая застрявшее слово.
– Черт побери! – выругался он и тут впервые обнаружил присутствие Демина. – Это вы, командир? – спросил он расстроенно.
– Я, – подтвердил Демин чуть насмешливым голосом.
– И вы что-нибудь прочитали?
– Допустим, чуть-чуть.
– Та-ак, – протянул Пчелинцев и с досадой хлопнул себя по острой коленке. – Значит, теперь характер моих записей перестал быть для вас тайной?
– Предположим, не теперь, – отрезал Демин уже с откровенной насмешкой в голосе. – Я и раньше начал догадываться. Ведь в этом котелке что-то гремит, – постучал он себя по лбу.
– Блистательная интуиция. И что же вы скажете?
Демин посмотрел на вздрагивающий огонек гильзы.
– Скажу, что надо соблюдать правила светомаскировки даже в часы вдохновения и не забывать, что война еще продолжается.
Пчелинцев встал и быстро поправил край плащ-палатки, пропускавший из землянки свет.
