– Ты не слушаешь меня, – пробормотал Джим. Кристэль помотала головой, но ее мысли блуждали далеко. Джим не единственный мужчина на свете. А что если она выйдет за кого-то другого? Не за одного из репортеров, которых она знала по работе, – почти все они казались неотесанными и весьма ненадежными. Но появились и другие – деловые мужчины с положением, не боявшиеся делать ставки в азартной игре жизни. Мужчины вроде Гордона Грэгга, к примеру.
Сколько ему лет? Вероятно, и сорока еще нет, но он уже известный врач и преуспевающий бизнесмен. Добавь еще десяток лет, и одному Богу известно, как высоко он поднимется. Он не стал трудягой и ничтожеством вроде Джима… Но неужели она всерьез сравнила Гордона Грэгга со своим женихом? Это абсурд. Ведь она едва успела на него взглянуть. И он не произвел на нее особого впечатления: его белый костюм казался театральным, как, впрочем, и выстроенное им архитектурное чудовище. Грэгг был из тех, кто осуществлял свои мечты. В его взгляде мечтателя скользило нечто неуловимое, притягательное, и все же…
– Кристэль!
Ее окликнул голос Джима. Голос рассудка.
– Ну, что на тебя нашло? Неужели все еще переживаешь?
Кристэль попыталась, улыбнуться. Может, Джим и трудяга, но он не дурак.
– Да. Думаю о твоем мистере Грэгге.
– И что в нем особенного?
– Не знаю. – Она действительно не знала, но должна была найти причину тревожному впечатлению, которое произвел на нее незнакомец.
– Джим, повтори, сколько времени прошло после смерти жены Грэгга?
– Она умерла первого мая. В ночь открытия Ярмарки.
– Но это случилось не более шести недель назад.
– Знаю, – кивнул Джим. – Не удивительно, что он все еще расстроен. Бедняга едва не расплакался, когда мы говорили с ним об этом.
– Так он в самом деле любил ее?
– Конечно же, любил. Так же, как я тебя. – Рука Джима снова нашла ее руку и крепко сжала. – А теперь, отбросим все уловки, юная леди. На сей раз мне нужен прямой ответ: когда ты выйдешь за меня замуж?
Прямой ответ. Она тоже желала получить его – прямой ответ о Грэгге. Забавно, что Грэгг никак не идет у нее из головы. Его жена умерла в ночь открытия Ярмарки.
– Когда Ярмарка закроется, – сказала Кристэль. – Тогда мы и поженимся.
– Ты это серьезно?
– Да.
Джим перегнулся через столик и поцеловал ее. Она чувствовала его волнение, его восторг, но мыслями была еще далеко.
– Завтра я куплю кольцо, – пообещал Джим, поднимаясь из-за стола и помогая ей подняться.
Они медленно пошли к сверкающему Колесу обозрения.
