– Плюнь на это, – посоветовал Илья. – Им на тебя наплевать, и тебе должно быть так же.
– Они знают, что мы черы, – мрачно произнес Вадик. – У нас брюки из гуманитарки. И ботинки, и все остальное.
– В гуманитарку они не заходят, а блоки они видят только в кино или из окон своих тачек. Ну, кто-то тебя и признает – наставники, допустим. Что из этого?.. Плюнь, говорю.
Мужчины вместе с серьезным ребенком высади-Цпись у большого стеклянного павильона – не то театра, не то гигантской столовой, Андрей так и не понял.
На остановке никого не было, но со стороны театра-столовой к автобусу приближались две девушки, и водитель на всякий случай ждал.
– Вот теперь можешь купить свой бутерброд, – сказал Илья. – Здесь дешевле.
Андрей сглотнул и, выскочив на улицу, подбежал к автомату. Дамочки не торопились, но шли несомненно к автобусу.
Колбаса, сыр и так далее, вплоть до хрустящей булочки, – бутерброд здесь был тот же, что и на конечной. Андрей приготовил карточку, но, поднеся ее к прорези, осекся: «– 9 к/п».
– Это и есть «дешевле»?! – возмущенно спросил он, плюхаясь обратно на сиденье.
– А разве нет? Девять меньше, чем десять, ты же не станешь спорить?
– Я за это «меньше» три дня вкалываю. Как они тут живут?
– Как-то умудряются, – улыбнулся Илья. – Не купил? Пожалел?
– Я не денег пожалел, а своего труда. Деньги, я смотрю, у них ничего не стоят.
– Деньги-то? Это ты зря. Работа наша ничего не стоит, вот в чем дело.
– Мне без разницы, – ответил Андрей. – Карта ваша, как хотите, так и тратьте. Вадик, бутерброд будешь?
– За девять крепов?! Я лучше коры с деревьев пожру.
– Я тоже воздержусь, – сказал Илья. – А карточку себе пока оставь, ее на части не разрежешь.
Девушки не спеша дошли до автобуса и, уплатив, сели. Та, что оказалась прямо напротив Андрея, была одета в какую-то переливчато-блестящую курточку и очень-очень короткую юбку, к тому же слегка задравшуюся. Андрей попытался повернуть голову, поднять глаза к потолку, опустить их в пол – все без толку: тонкие белоснежные трусы было видно отовсюду.
Вторая девица носила ядовито-зеленые штаны и сетчатую майку с такими крупными дырками, что сквозь них как раз пролезли неестественно длинные розовые соски.
Вадик кашлянул и прикрыл глаза ладонью, но это тоже был не выход, и он принялся изучать свои руки.
Илья посмотрел на Андрея, потом на Вадика и, развеселившись, похлопал обоих по плечам.
– А вы говорите «бутерброды»! – ухмыльнулся он.
Барышни вроде бы ничего не замечали. Они продолжали какую-то бесконечную беседу, начатую, не исключено, еще в детстве.
