– Из какой «серии»?
– Из странной. Мы с тобой поговорили во вторник утром. А вечером, во вторник, был уже следующий, гражданин Тарасов Вэ-Вэ.
– Так это… – оторопел Андрей. – Это не я!
– Ну, слава богу! А то пришлось бы тебя арестовать.
Иван Петрович смотрел в сторону, и Андрей не понял – дурачится он или говорит всерьез.
– Кстати, прочитал я Пушкина.
– Вы не забыли?
– Я, гражданин однофамилец, ничего не забываю. Повести покойного гм-гм… меня.
Андрей сообразил, что Белкин все-таки смеется.
– Не понравились мне эти повести, – продолжал дознаватель. – Они все хорошо кончаются.
– Что же в этом плохого?
– В жизни так бывает не всегда.
– Вы пессимист, Иван Петрович? Чаю хотите?
– Давай… А насчет пессимизма ты зря. Работа проклятая… Меня же ни на свадьбу, ни на юбилей не позовут – кроме друзей, конечно. А так вызывают, когда труп где-то образуется.
– Ну, убийцу найдете…
– Найду, найду, куда он денется? Но жертве не все ли равно? Она уже труп. Или он. Откуда здесь возьмется хороший конец? Ты вроде чаем грозился… Печенье у тебя есть? – крикнул он вдогонку. – Люблю с печеньем.
Андрей сполоснул без того чистые чашки и налил в них заварки, Белкину – побольше. Он потихоньку оттаивал. Во-первых, у Сергея Сергеевича все равно что-то не ладилось – Андрей это определил по ощущениям в голове. Вернее, по отсутствию всяких ощущений.
Во-вторых, Белкин прочел «Повести Белкина» – прочел с его подачи, и Андрей испытывал такую гордость, точно написал эти повести сам.
И еще – ему льстило, что он может запросто попить чайку с полицейским, у которого статус аж семьсот пятнадцать баллов.
– Иван Петрович! – позвал он из кухни. – Правда, что наставниками становятся не ради гуманизма, а для карьеры?
– А гуманизм – это, по-твоему, что?
– Не знаю… Наверное, любить людей.
– Ну вот! Наставники – тоже люди. Вот они себя и любят. Получается как раз гуманизм.
Андрей перенес чашки в комнату и сходил за пакетом с печеньем. Белкин снял пиджак и, кинув его на кровать, придвинулся к столу. Затем шершаво растер ладони и выудил из пакета румяную фигурку девочки в треугольном платьице.
– Да ты не огорчайся, – сказал он. – Наставники не все мерзавцы. Я встречал и нормальных, в основном из молодых.
Иван Петрович откусил девочке голову и лукаво посмотрел на Андрея.
– Медлительный он какой-то, наставник твой. Не успевает…
– Что не успевает? – насторожился Андрей.
– Тебе виднее. Что вы с ним не успели?
– Да ничего… Ничего не успели…
– Я и говорю – медлительный. Ничего не успевает…
