– На что? – спросил Никита Николаевич, глядя в пол.
– А ни на что. Условий нет. Завтра, первого числа, будет тест. У вас будет тысяча пятьсот баллов. Мне ничего не надо взамен, вы просто вернетесь в город. Вас это устраивает?
Никита Николаевич облизнул пересохшие губы.
– Устраивает… Да.
– Ты, Царапин, – обратился Сергей Сергеевич к Илье. – Завтра получишь новые карты, за исключением кредитной. Кредитка у тебя своя – та, на которой полмиллиона. И вали хоть на север, хоть на юг. Устраивает? Вот и славно… И вы, милочка.
Эльза отозвалась жалобным мычанием.
– Вам-то, я полагаю, сейчас одного хочется – от стрелки в руке избавиться. Это само собой, мы же гуманные люди. Ну, а кроме того, – обещанный Кембридж. Поедете? Поедет, куда денется, – уныло сказал он Андрею. – Так кто с тобой остался? С кем революцию делать будешь? С ними? Они уже не желают. Их уже все устраивает. С этого момента твои друзья – самые лояльные граждане Республики. Эх, Белкин… На кого ты нас променял? Меня и Гертруду. Кстати…
Он щелкнул пальцами, и один из бойцов выбежал из комнаты. Спустя минуту из коридора донеслись парные шаги: военные ботинки и легкие туфельки.
Боец появился уже без шокера, а может, это был и не тот – они все носили непроницаемые шлемы и казались похожими, как консервы в гуманитарке. Посторонившись, он пропустил вперед Гертруду.
– Здравствуй, Андрей, – кивнула она.
– Зачем ты здесь?
– Сообщить тебе одну новость. Вчера я прошла тест… Не интеллекта, другой. Эти тесты только женщины проходят. Поздравь меня, результат положительный. Или себя поздравь… это уж как решишь. Так что придумывай имя. Сроку – до февраля, как раз до зимнего праздника.
Гертруда могла и врать, но что-то Андрею подсказывало: она говорит правду.
Он расшвырял ногой коробки из-под терминалов и сел на стул. Потом растер по лицу грязь и пот и снова осмотрелся.
Вадик лежал на полу, заливая «поедающих людей» кровью. Никита Николаевич увлеченно исследовал бусинку радиомаяка. Илья переминался с ноги на ногу, однако по глазам было видно, что мысленно он находится уже не здесь, а в каких-то теплых краях. Эльза мучительно ворочалась, баюкая раненую руку.
Андрей поиграл нестреляющим пистолетом и отбросил его в сторону.
– Не думал, что буду кому-то так нужен, – задумчиво произнес он. – Кроме Барсика… кроме существа.
– Твой Барсик умер.
– Да. Барсик умер. И его скормили другому.
– Значит, так надо, – отозвался Сергей Сергеевич. – Мы все что-то едим.
