– Мертвое тело было обезглавлено, – сказала Шила. – Мне показалось, что меня сейчас вырвет.
– Значит, ты это заметила?
– Я почти все заметила, Свистун. А такую хреновину было бы трудно не заметить.
– Ты что, приняла какую-нибудь таблетку, пока я на тебя не смотрел?
– А в чем дело?
– Никогда не видел, чтобы люди приходили в себя так быстро. Если и перед камерой будешь держаться таким же молодцом, как на улице и у «Милорда», то с годами наберешь целую коллекцию "Оскаров".
– Спасибо.
– Но если бы ты сейчас не уехала, твоя фотография попала бы в газеты.
– Это мне не помешало бы, – согласилась Шила. – Но я за этот рычаг ухвачусь покрепче.
– Что еще за рычаг?
– Я только что оказала Тиллмэну большую услугу. Тем, что смылась с места преступления. Он пообещал не убирать с меня свою руку. Он-то имеет в виду не убирать ее из-под юбки. А я намереваюсь поучаствовать в его сериале. Для любой девицы путь наверх очень долог, да еще столько всяких грязных закоулков по дороге. А теперь он у меня в долгу. Полиции не понравилось бы, скажи я, что он лез мне рукой в самое пекло вместо того, чтобы следить за дорогой.
– Изящно ты это сформулировала.
– Вы, мужики, сперва требуете, чтобы мы говорили всякие гадости, а потом еще губу поджимаете.
Свистун промолчал.
– Ты что, решил, что я уж больно крутая?
– Главное, чтобы тебе самой нравилось.
– Поверни здесь, первый многоквартирный дом за углом, – сказала Шила.
Свистун развернулся и припарковался. Стоило «дворникам» замереть, как дождь сделал все вокруг, включая громаду дома, невидимым.
– Я не крутая, – сказала Шила. – Честно тебе говорю, Свистун. Я сахарная. Но, Господи, если вздумаешь вести себя как пай-девочка, тебе не поздоровится.
– Тебе не нужно передо мной оправдываться.
– А почему бы и не перед тобой? Ты смахиваешь на доблестного рыцаря в ослепительных доспехах сильнее любого, с кем я встречалась с тех пор, как отправилась на поиски счастья в Лос-Анджелес из родного Канзаса.
Свистун, пожав плечами, улыбнулся.
– Так что, Свистун, может, и тебе стоит ко мне как следует присмотреться. Может, такая принцесса стоит того, чтобы за нее сразились. И твой подвиг не пропал зря.
– Я не бойскаут.
– Но вознаграждение тебе все равно причитается.
Они тихо, как двое противников перед схваткой, переглянулись.
Она придвинулась поближе, губки ее разжались, розовый кончик языка зазмеился. Но он оттолкнул ее.
– Думаю, надо объяснить тебе, что я руководствовался вовсе не столь уж благими побуждениями. У меня в этой истории наметился свой интерес.
