– Что с тобой, Дэйв? На тебе лица нет. Ты что-то вспомнил? – Через пустоту, которая осталась в его сознании, голос Тьюсона доходил до него с трудом.
Келлер провел дрожащей рукой по лицу:
– Нет, все в порядке. Был момент, когда мне показалось, что я начал что-то вспоминать. Но потом все исчезло. Я не могу...
– Это пройдет, Дэйв, – мягко ответил Тьюсон. – Придет время, и память вернется к тебе.
– А может, я просто не хочу вспоминать, Харри. Может, это даже к лучшему, что я не могу вспомнить.
Тьюсон пожал плечами:
– Может быть. Ты хочешь, чтобы я продолжал?
Келлер кивнул.
– На идентификацию и исследование всех хоть мало-мальски уцелевших в кабине приборов ушло пять дней. К счастью, циферблаты многих из них устроены так, что на них остается отметка того показания, которое было на приборе в момент удара. Когда все эти показания зафиксировали, то оказалось, что ни одно из них не отклонилось от нормы и не было никаких признаков отказа системы электропитания, который мог бы послужить причиной катастрофы.
Все журналы технического обслуживания самолета были опечатаны и в настоящее время тщательно изучаются. До сих пор в них не нашли ничего существенного, кроме того, что при последней проверке самолета обнаружилось отсутствие стяжного болта в поворотном узле тележки, который был тут же установлен и, разумеется, только после этого аэробус был признан готовым к полету.
Записи о техническом состоянии самолета, начиная с прошлогодних и вплоть до последней, сделанной накануне его гибели, не содержат сведений о каких-либо серьезных неполадках. Были сняты и разобраны все двигатели аэробуса, и на сегодняшний день не выявлено ничего, что указывало бы на какую-либо неисправность в них перед катастрофой. Более того, если моя гипотеза справедлива, то именно двигатели не позволили самолету камнем рухнуть на землю.
– Твоя гипотеза? – спросил Келлер, хорошо знавший, что гипотезы Тьюсона часто и совершенно непостижимым образом оказывались верными.
– Ну, мы вернемся к этому чуть позже. Пока еще нет никаких доказательств. – Он снова сделал большой глоток из стакана и поморщился: пиво начало выдыхаться. – Поскольку ночь была холодной, мы проверили антиобледенительную систему. И снова – никаких неполадок. Сейчас идет проверка того, что осталось от топливной системы. Пока тоже никаких неисправностей не обнаружено.
– Теперь о "человеческом факторе". От тебя как единственного оставшегося в живых пока никакого прока нет, – продолжил Тьюсон со свойственной ему прямолинейностью, не допускающей даже намека на извинение: сейчас он был слишком поглощен технической стороной вопроса, чтобы обращать внимание на чувства собеседника.
