– Познакомься, это моя горничная Дорка. Рассудком не обижена и умеет держать язык за зубами. Дорка, это графиня Жужанна, племянница Влада. И чтобы я не слышала от Жужанны ни малейшей жалобы на тебя!
Дорка сделала равнодушный книксен, не удостоив меня даже подобием улыбки.
– Принеси сюда мое зеркало, да поживее, – приказала ей Элизабет.
Когда горничная удалилась в спальню, моя благодетельница полюбопытствовала:
– Так, значит, став бессмертной, ты ни разу не видела своего отражения в зеркале?
– Ни разу.
– Сейчас увидишь.
Едва она произнесла эти слова, в гостиную вбежала Дорка с изящным зеркалом. В его золотую ручку были вделаны крупные жемчужины, а между ними поблескивали бриллианты. Служанка передала зеркало нетерпеливо ожидавшей хозяйке и сразу же вышла.
– Посмотри, Жужанна, какой ты стала.
Я боязливо взяла зеркало и... удивленно вскрикнула, увидев женщину, взирающую оттуда на меня. Нет, женщина – слишком обыденное, даже грубое слово. Ангел... видение... так правильнее было бы назвать неземной красоты незнакомку, что предстала моему ошеломленному взгляду. Дуня была права: никакой портрет не мог передать сказочного великолепия моего облика.
Неужели я пятьдесят лет не смотрелась в зеркало? Из его глубин мне смущенно улыбалась молодая черноволосая красавица (о, это восхитительное темно-синее мерцание, струящееся по длинным локонам!). Ровными жемчужинами блестели ее острые зубы, восторженно полуоткрыты рубиново-алые губы, а на дне карих глаз плескалось расплавленное золото. Кожа оказалась такой же нежной, как у Элизабет, и я залюбовалась ее перламутровым блеском, игрой розоватых, бирюзовых и зеленоватых оттенков. Даже довольно резкие черты лица, унаследованные от Влада: тонкий нос, похожий на ястребиный клюв, острый подбородок и густые черные брови – даже они стали мягче и приобрели благородные очертания.
Я оторвалась от зеркала и увидела, с каким восхищением смотрит на меня Элизабет. Она улыбалась и одобрительно кивала головой, словно скульптор, гордый своим творением. Элизабет протянула руку за зеркалом, но мне пока не хотелось с ним расставаться. Почувствовав это, она негромко рассмеялась.
– Мне безумно хотелось изменить твои зубы, – сообщила она. – Но потом я решила оставить их на твое усмотрение. Может, такими они нравятся тебе больше.
– Но такие зубы нужны мне не только для красоты. Как иначе я смогу насыщаться?
Элизабет понизила голос, словно готовилась выдать мне величайшую тайну и боялась, что нас подслушают.
