Станда мгновенно спускается с лестницы, топоча ногами, как лошадь, но сейчас ему все равно, в коридорчике у него еще раз екнуло сердце, вдруг страшная слабость в коленях, но он уже во дворе, слава богу, уже на улице и мчится вместе со всеми, он бежит крупными скачками, ноги сами несут его, в жизни он еще так не бегал; Станда просто летит, чувствуя себя сильным, легким и быстрым как никогда.
У запертых решетчатых ворот "Кристины" народу набралось, словно пчел у летка: шахтеры с велосипедами, зеваки, женщины - одна, где-то у решетки, громко причитает.
Станда проталкивается.
- Что случилось?
Пожилой шахтер хмуро оглянулся на него и ничего не ответил.
- Взорвалось там что-то, - говорит другой.
- А внизу есть люди?
- Как не быть; правда, одна вторая смена, в квершлаге. Не так уж много.
Станда пробирается вперед, чтобы увидеть хотя бы двор. Там пусто и до ужаса тихо, несколько человек стоит у санитарной машины; от копра двое ведут кого-то, ноги у него заплетаются, как у пьяного, голова беспомощно упала на грудь - вот его втолкнули в какую-то дверь, вероятно там врач.
- Это Пешта? - спрашивают около Слайды, вытягивая шею.
- Нет, Колман.
- Ну, повезло ему.
Из табельной выходит шахтер.
- Благослови тебя бог, Ферда! Бог в помощь, Пуркит, - кричат люди. Ты был внизу?
- Ага, был.
- А что там случилось?
- Да взрыв. Завалило новую продольную выработку. У шестьдесят третьего, знаешь? Франта остался там.
- Какой Франта?
- Брзобогатый. Я только ногу и видел.
- А Мадра там нет?
- Мадр? Разве он не поднялся?
- Рамас там? - пронзительно кричит какая-то женщина. - Вы не видели там Рамаса?
- Да полно вам, Рамасопа! - уговаривают ее.Ведь ничего еще неизвестно!
На дворе - движение: на носилках несут кого-то к санитарной машине.
- Кто это?
- Блега, - отвечают люди.
- Кто? - переспрашивают сзади.
- Какой-то Блега, - разочарованно замечает ктото.- Такого я не знаю.
У Станды от волнения колотится сердце. Вот как, значит, выглядит катастрофа на шахте; он-то думал, что из шахты повалит огонь и дым, а оказывается ничего и нет. Санитарная машина подъезжает к воротам, они распахиваются - дорогу! дорогу! - И на теснящуюся толпу повеяло запахом карболки или еще чего-то такого. Станде становится нехорошо, он хочет выбраться из сутолоки, но не может - он стоит в первом ряду; возле него какая-то женщина изо всех сил трясет решетку и кричит: - Пустите меня, пустите, там мой муж!
- Да не кричите вы так, Кулдова, - уговаривает ее сторож по ту сторону ворот, - может, он еще выйдет.
