Увидав гибель товарищей, остальные двинулись на своего врага скопом, стараясь окружить, отрезав путь к отступлению. Эйрик, уклоняясь от нападений, успел заметить, что один из углов площадки, где был костер, висит над темнотой, простиравшейся где-то внизу и что-то скрывающей. Он стал постепенно пятиться в эту сторону. Когда обрыв был уже близко, главарь шайки решил сам покончить с незваным гостем - отпихнув ближайших своих подручных, он сам пошел вперед, занося над головой своё грозное оружие. От его первого выпада Эйрик уклонился и, не дожидаясь второго, бросился вниз. Пролетев сколько-то по воздуху, он упал на откос, не удержался на ногах, и кубарем покатился дальше. В момент сразу после прыжка, когда его ноги уже коснулись глины на склоне, его меч вылетел из руки и плашмя ударился об огромный валун, торчавший из косогора. Эйрик услышал самый трагический для себя звук, - его меч, его верный друг! - звук ломающейся стали.
"…Молю, да снидет день прохладный
На знойный дол и пыльный путь,
Чтоб мне в пустыне безотрадной
На камне в полдень отдохнуть…"
М.Ю.Лермонтов.
Падение и кувырки закончились в полной темноте. К тому же Эйрик с размаху приложился лбом к камню или стволу дерева, - в кромешном мраке было не разобрать, какое было препятствие. Потирая ушиб, он решил, что все равно, в какую сторону отправиться, лишь бы не видеть огоньков - это факелы, которые несли разбойники и которые мелькали где-то высоко. Вскоре он удалился настолько, что никакого шума уже не было слышно и ничего не было видно в темноте. Он шел по траве, в которой мерцали огоньки светлячков. Сверху, в небе, сияли яркие звезды. Луна если и светила, но ее скрывали макушки деревьев, стеной поднимавшихся справа от откоса. Пройдя еще немного, Эйрик услышал чьи-то шаги впереди, в кустах. Он напрягся всем телом и был готов биться голыми руками, но в этот момент фырканье в зарослях показалось ему знакомым. Он тихонько позвал:
- Грач, Грач, это ты?
Ему ответило тихое ржание.
Эйрик поспешил навстречу другу.
- Грач, Грач, хороший мой! - он потрепал коня по гриве, погладил морду. - Ну вот, мы опять вместе, старина! Давай-ка будем потихоньку выбираться отсюда!
Он вскочил в седло, развернул коня и, проехав несколько шагов, отпустил поводья - в таких потемках всаднику лучше довериться чувствам своей лошади. Они двигались как единое целое, и, казалось, сами звезды несутся им навстречу, как рой светлячков из-под копыт.
