Всполохи… Шак по пояс в воде толкает осевшую телегу. Мокрый, до судорог замерзший Саня тащит на тот берег Цыпу. Несет на плече, как волки барашков. Обрывая кожу на ладонях, цепляется за ветки и камни. Собака рычит от натуги, тянет завязшую лошадь. Сечет холодный дождь. Фасолька плачет на том берегу.
Если он уйдет с Чалым, - и не продадут, разумеется, - будет жить в свое удовольствие. Много ли надо, чтобы людей обманывать? Он, считай, всю жизнь их обманывал, человеком прикидывался, как мамка научила. Закружится кот. Серьгу в ухо… гитару дадут. Будет петь, бабам в глаза заглядывать. Главное - не забывать, что за тобой смотрят. Шаг в сторону - тебя за шиворот хвать: куда, котяра, наладился?
Хлеб, сало, луковица, немного вина… суровый Шак, ехидный собака… девочки. Некому будет нести Цыпу на берег, сама пойдет по пояс в ледяной воде, цепляясь за телегу.
Саня передернул плечами. В теплый летний вечер по коже продрало морозом. Полоса шерсти на спине встала дыбом.
— Шак, я пойду с тобой.
— До конца? - поднял голову Апостол. На Саню глянули темные усталые глаза. Ни радости, ни одобрения, ни тем паче торжества. Разве, отблеск понимания. Да какое понимание! Просто тени играют, сбивают глупого кота с толку. Ведь завтра же будет локти кусать, клясть себя за дурость.
— До конца пойду, - твердо сказал Саня.
И чуть не завалился на спину. Фасолька, обхватив сзади руками, зацеловала в затылок, в шею, затормошила.
— Ах, ты мой котенька! Ах, ты мой ласковый.
Чалый сидел, дергал верхней губой - точь-в-точь лошадь - сейчас укусит. Шак Апостол наконец улыбнулся. Собака нехотя поднялся с нагретого места:
— Пошли, Санька, цыган из лесу принесем. Пусть их баро забирает.
***
Телега, подскакивая на мелких ухабах, переваливалась боками. Трясло, так что клацали зубы. Правила Солька. Цыпа сидела, вцепившись в бортик. Лежа на соломе, Саня пытался читать.
Зряшное дело. Не то, что буквы, вся книжка прыгала перед глазами, бешеным зайцем. Упустив в который раз строчку, кот захлопнул книгу, поискал, куда спрятать и, наконец, засунул себе в мешок. На привале, случится минутка, он ее опять откроет.
Второй день задворками княжества Венс они пробирались к восточной границе. Чалый указал дорогу верно. Может, и пожалел потом, только слово не таракан, влезло в чужое ухо, не выковырнешь. Шак с Собакой то и дело сверялись с нарисованной на старой клеенке картой. По ней, до границы оставался дневной переход с небольшим гаком. Гак они решили не считать. Вряд ли Чалый сильно ошибся. Так что к вечеру арлекины рассчитывали добраться до лесного урочища, по которому в этом княжестве было принято гонять контрабанду.
