– Нет, ты точно дурак, – говорил Гнусман, с каким-то удивлением рассматривая Мартина, – Какая человечность? Какие идеалы? Не буду особо поражен, если Император это лишь ширма, прикрываясь которой, правят совсем другие люди, знать которых ни тебе, ни мне не положено. И интересы Империи – это их личные интересы! И если им выгодно иметь орудие устрашения для навязывания своих желаний, у них оно будет. И если им выгодно сделать таким орудием тебя, то ты им станешь!
«Интересно, с чего это его так разобрало?» – неожиданно пришло в голову Мартину. – «Странные убеждения для элиты Империи. И непонятно, чего в них больше, горечи или злобы». Как бы то ни было, корни точно уходили в прошлое Гнусмана.
– Но как же… – Мартин умолк на полуслове. В комнату впервые за все время их нахождения здесь вошли люди. Бледный человек в форме ресерч-полковника («ого» – подумал Мартин, – «нас тут ценят!») отстраненно осмотрел помещение.
– Который? – негромко спросил он.
Один из ассистентов без знаков отличия ткнул в Мартина.
– Вот этот, сэр!
– Ресерч-полковник! Между прочим, я – овер-майор особого отдела! – голос Райсмана звенел стальным холодом, так, что Мартин даже поежился.
Впрочем, на ресерч-полковника это не произвело никакого эффекта, как будто бы Гнусмана вообще не было. Или как если бы он был помехой, не стоящей его внимания.
– Новые прототипы прибыли? – все так же негромко продолжил он.
– Да, сэр! Распакованы и ждут в лаборатории!
– Готовьте объект к вживлению. Пожалуй, – он прищурился и указал на Мартина, – вот этого. Проверим, что там нам прислали на этот раз, а то по описанию больше похоже на какие-то бредни. Заявленная пиковая эффективность боевой единицы – девять тысяч в сутки! Почти вполовину больше, чем существующие! Представляете? – ресерч-полковник фыркнул, что, очевидно, обозначало крайнюю степень недоверия.
– Да, сэр, трудно поверить, сэр! – услужливо хохотнул ассистент.
– Я с вами говорю, ресерч-полковник! – о голос Гнусмана можно было порезаться.
– Да и второго тоже готовьте, – устало махнул рукой научник, – быстрее управимся.
Мартин почувствовал, как в его шею втыкается шприц. И как стены комнаты медленно тускнеют, превращаясь в свое негативное изображение.
И через минуту мир перед его глазами сжался до лица Гнусмана, что-то разъяренно орущего равнодушному ресерч-полковнику.
А потом не стало ничего.
