Роксана отодвинула меня рукой и метнула нож - откуда у неё нож? - и детина захрипел, схватившись за горло - второй нож, и по траве покатилась гиена. Возница всадил стрелу третьей твари в глаз и немедленно переключился на правую сторону: впрочем, делать там ему особенно ничего не пришлось - Мих очень аккуратно и не спеша уложил всех четверых нападавших из лука прицельным выстрелом в глаз. И ни разу не промахнулся. И чего б ему Луком не назваться? Я снова привстал - драка сзади закончилась, а впереди, катаясь по земле, сцепились две здоровенных гиены, они катались по земле, оставляя на ней клочья шерсти и капли крови.
Мих лениво натянул тетиву и прицелился:
– Осторожней, - зашептал возница, - Горицвета нашего не задень ненароком.
Тренькнула тетива, и одна из гиен затихла. Из-под неё выбрался драный пёс и прыгнул на телегу.
– Ну молодец! - одобрительно проскрипел рыжебородый, - в самое яблочко, а то плохо Цветику нашему приходилось.
"Откуда с нами собака?" - машинально подумал я, - "не было ведь…"
Вот будет хохма, если с нами едет оборотень.
Возница спрыгнул с телеги и присоединился к находящимся впереди мужикам, которые принялись оттаскивать трупы и отволакивать дерево с дороги.
– Мих, - поинтересовался я, - ты ж меч, зачем из лука стрелял?
– Ты хочешь, чтоб я руки об это марал? - поинтересовался тот, сунул в рот очередную травинку и лёг, заложив руки за голову. Через полминуты он поинтересовался:
– Может, мне пойти ещё дерево на дороге порубить?
– Между прочим, было бы неплохо, - встряла Роксана, вытаскивая топорик, - неизвестно ещё, что там впереди, чем быстрее тронемся, тем лучше. Витёк, давай, не симулируй, бери топор, пошли поможем!
Быстро тронуться не пришлось - крестьяне сволакивли трупы в кучу и принялись жечь прямо посреди дороги, видимо рядом не нашлось ни одной поляны. Вонь стояла неописуемая, но отходить далеко от костра я боялся. По мере своих сил мы с Роксаной рубили для него сучья, потом слабая женщина тащила их к огню. Я же тихо радовался тому, что меня ещё ни разу не стошнило - привыкаю потихоньку.
Часа через два все сучья на ёлке были обрублены, все трупы разложены на три костра. Смрад стоял совершенно невыносимый, гореть оборотни не желали: чадили и дымили. Меня опять начало мутить.
– Их нельзя так оставить, - ответила Роксана на мой безмолвный вопрос, - во-первых, родственники они селянам, а, во-вторых, тело запросто может ночью встать и тебя покусать. Упырь называется. Увы, погребальный костёр здесь - печальная необходимость. Надеяться на падальщиков можно далеко не всегда…
