"Успокойся, – сказала я сама себе. – Вспомни китайскую поговорку: если проблему можно решить, то не стоит о ней тревожиться; если проблему решить нельзя, то тревожиться бессмысленно". Да уж! Хорошо рассуждать этим китайцам! А если неизвестно, можно решить проблему или нельзя? И какую проблему я, собственно, собираюсь решать?
Я сунула фотографию обратно и тщательно пригладила белье. Не дай бог, Роза заметит излишнее любопытство с моей стороны. Но… Подумав еще секунду, я, на свой страх и риск, вытащила снимок и сунула себе в карман.
Отказавшись от ужина и предусмотрительно закрывшись, я растянулась на кровати. Снимок все не шел у меня из головы. Роза говорила, что ездила к Хосе Равелю в Испанию с сестрой Зарой. Вполне логично предположить, что девушка в белом платье, которая на фотографии смеется, нежно глядя на Равеля, и есть та самая Зара. "И что из этого следует? – спросила я себя и сама же ответила: – Ничего".
Вытащив свою тетрадку, записала: "Наблюдение. Нашла в бельевом шкафу Розы Жемчужной фотографию. На ней запечатлены Хосе Равель, Роза и неизвестная девушка (возможно, Зара?). Утром Ефрем Жемчужный сообщил, что Зара покончила с собой из-за несчастной любви. Нужно под каким-либо предлогом убедить Розу или Ефрема показать фотографию младшей Жемчужной".
Так и не дождавшись Розы, я задремала.
На следующий день рано утром позвонил Николай Иванович и хмуро сообщил, что улетает в Йошкар-Олу завтра.
– Почему-то в эту Тмутаракань самолеты летают ни свет, ни заря. Хотя у нас с ними разница в час!
Я сонно пожелала Николаю Ивановичу мягкой посадки. Часы показывали без пятнадцати шесть.
Примерно в девять позвонил Вадим Соколов с радостным утренним вопросом:
– Дрыхнешь? Сколько можно! Поднимайся, я сделал, что ты просила!
– Уже еду, – пробормотала я, опуская ноги на холодный пол.
Соколов сдержал обещание. Когда мы встретились у него в офисе, у меня в глазах зарябило от обилия бумажек, которые он мне совал. Больше всего поразило синенькое удостоверение с надписью "Комиссия по правам человека". Из быстрого убедительного монолога бывшего мужа стало ясно: мне предстоит роль инспектора этой комиссии.
– Ты, кажется, – буркнул Соколов, – в помощницы чокнутого депутата набивалась, а я тебя проверяющим лицом президента назначил!
– И что, начальник тюрьмы как только увидит меня, тут же захочет мне помощь оказать? – недоверчиво протянула я.
– Смотря насколько испугается, – признался Соколов, – твоих документов достаточно, чтобы беспрепятственно попасть внутрь. Дальше все зависит от твоей настырности.
