– Известно: какой Сам, такой и Зам.
– Я, понимаешь, тридцать лет на руководящих должностях, и, извини-подвинься…
– Ну нет, я новые мясорубки не отдам!
– Целый концерт для него дали, а он печать не ставит!
– Я не виновата, я с утра просила бумагу на металлолом…
– Вот вы пренебрегаете моей мыслью о том, что человек состоит из трех частей, а между тем если хоть одна часть, например голова…
В отделении Госбанка они рассредоточили свои силы. Нина побежала в кассу, чтобы малость задержать кассира – время выдачи уже истекло, – а Ручьев с Чайкиным отправились к самому управляющему.
Рогов-Запыряев занимался производственной гимнастикой, стоял спиной к двери и не сразу заметил их.
– Раз-два, раз-два, раз-два, – размахивал он руками в черных нарукавниках. – А теперь присядем – раз. А теперь встанем – два. Ра-аз. Два-а-а. Ра-аз. Два-а-а. Этот Илиади умный, бестия: человек состоит из трех частей. Молодец, правильно. Все части надо развивать, все должны работать дружно, как в машине. Раз, два. Раз…
– . Извините, – прервал его Чайкин, – мы не знали, что вы тут занимаетесь. Гимнаст, можно сказать, спортсмен…
– Вам и не положено знать. – Рогов-Запыряев сердито обернулся. – Зачем пришли? Приемные часы окончились, порядка не знаете? – Розовая лысина вспотела, он вытер се нарукавником и сел за стол. – Ну?
– Денег не дают, – объяснил Чайкин и показал на задерганного Ручьева: – Директор новый, первый день, а конец полугодия, запарка, ошиблись.»
– Ты, Чайкин, не темни, знаю я тебя. Прикидываешься робким, на жалость бьешь, а сам… Говори, что случилось?
– Подпись у него малость загуляла, не сошлась с образцом.
– Перепишите. Порядка не знаете?
– Переписали, да вот печать… – Чайкин вопросительно посмотрел на Ручьева – открываться, не открываться? – тот согласно кивнул и развел руками: чего уж, мол, теперь, говори все как есть…
– Что печать?
– Съели. Заверить теперь нечем.
Рогов-Запыряев, по обыкновению, не сразу уловил смысл сумасшедшей новости, подумал, что печать просто куда-то задевали, качнул гладкой головкой.
– Резинка одна была, – пел казанской сиротой Чайкин, – маленькая такая, кругленькая. Ручка у ней сломалась давно, вот Башмаков и передал одну резинку.
Рогов-Запыряев согласно покивал:
– Знаю, знаю. Порядка нет потому что. Порядок – дефицит даже в самой природе. В мае хлестали виелимитные дожди и грозы с пустым расходом электричества, в июне вместо дождей фигурируют росы, солнце жжет колхозные посевы и дикие травы, а зима была на редкость бестолковая. Все мероприятия природы проходят в бесплановой архаичности.
