Послушал Егорий и отворил дверь.
И через порог вбежала большая серая волчица с красными глазами и тяжелым брюхом, на котором трепались сосцы.
Отпрянул Егорий, ухватив нож, а дверь бухнуло ветром и захлопнуло наглухо.
Волчица села у печи на зад и глазами без век глядела на Егория, а Егорий, наклонясь через стол, ждал, когда волчица отвернется, чтобы изловчиться и зверя умертвить.
Ветер принимался ревом реветь в трубу, волчица поднимала ушки и беспокоилась. Наконец, быстро завернув голову, лизнула себе сосцы.
Тогда прыгнул Егорий к ней из-за стола, подняв нож, но волчица встала на дыбы и подмяла его, а он, обхватив голову, лег ниц, чтобы уже не видеть гибели.
Но не стала волчица рвать Егорьево тело, а, повизгивая, отползла к печи, когда же он поднял голову, волчица щенилась, перебирая лапами.
Странно стало и дико на душе у Егория: не задрала его волчица, а без страха доверилась, забежав в избу от непогоды. Егорий наклонился над волчицей, она подняла морду и лизнула в руку.
Тогда пал он на лавку, лицом к стене, и стал плакать на голос ц биться головой.
Волчица ощенила двух волчат, перегрызла им пуповины и лапами подбила слепых детей к сосцам, чтобы сосали молоко.
Живо зачмокали волчата, и теплое молоко полилось на каменный пол.
Егорий долго смотрел на волчат, потом подошел, прилег и губами осторожно взял волчью грудь.
Волчица и Егория подбила лапой и, разинув рот, высунула влажный язык.
«Унизиться более невозможно, – подумал Егорий, – убить надо ее и самому помереть».
И только подумал, как закинула волчица морду и облизнула Егорию лицо.
Вскочил он на ноги и, плечом распахнув набухшую дверь, выбежал на волю, где в темноте хлестал дождь и ветер рвал листья, качал дубы…
Когда после грозы настало утро, молочное и влажное, сошел Егорий вниз и, став у частокола, принялся кричать громким голосом.
Мимо частокола шла по сизой траве, босиком, женщина, услыхала голос, подошла ближе, поняла и сказала Егорию:
– Что кричишь, тошно стало?
– Тошно мне, проститься хочу, – ответил Егорий, – позови народ, выпусти меня, боюсь – помру, так навек на горе непрощеный и останусь.
Побежала женщина за народом, и повалил народ со всех семи рек, неся кто дубину, кто вилы, кто камень, чтобы оборониться, если выйдет какой обман.
Парни посмелее влезли на частокол и крикнули, что Егорий стоит без колпака, в мокрой одежде, а ножа при нем нет…
Пошумел народ, покричал и порешил кинуть веревку – перетащить Егория на свою сторону, а там что бог даст.
