Закутанная в чёрное фигура бесшумной тенью скользила по улицам города, укрываясь во мраке узких переулков от патрулей, сверкающих огоньками факелов. Перед небольшой площадью на южной окраине городка она останавливается. На другом конце площади возвышается мрачная каменная башня. Быстро преодолев открытое пространство, фигура замирает перед её входом. Некоторое время она стоит у двери и внимательно прислушивается. Потом, осторожно приоткрыв дверь, тихой тенью просачивается внутрь.
В небольшой караульной комнате на заставленном бутылками столе вповалку спят несколько эльфов в доспехах стражи. С улыбкой окинув взглядом эту картину, фигура в чёрном плаще продолжает движение. Ноги в высоких сапогах аккуратно переступают через разбросанное в беспорядке оружие и доспехи. Миновав короткий коридор, она снова замирает перед узкой деревянной дверью, ведущей куда-то вниз. Аккуратно приоткрыв дверь и оглядевшись, она проскальзывает внутрь.
Пред ней предстает малоприятная картина. На потемневшем столе распято тело, кровь из многочисленных ран покрывает его засохшей коркой. Грудь в нескольких местах обуглена. Кисти стянутых ремнями рук покрыты неестественной синевой. Тихо ахнув, фигура быстро приближается к столу. Достав из-под складок плаща узкий кинжал, она старательно перерезает ремни, связывающие узника. Узник не двигается, только тихое хриплое дыхание свидетельствует о том, что он ещё жив.
Закончив перерезать связывающие ремни, фигура убирает кинжал и защёлкивает на руке узника снятый с себя серебряный браслет в виде двух переплетённых змей с изумрудными крупинками глаз. Убедившись, что браслет плотно охватил предплечье, она нажимает на глаза змеек. По телу узника проходят цепочки небольших голубых искорок. Фигура всхлипывает и сбрасывает капюшон, длинные волосы золотым водопадом падают на спину Эйвилин.
Из забытья меня вырвала ужасная колющая боль по всему телу. Чья-то рука, завёрнутая в край плаща, зажала мне рот, приглушив сорвавшийся с губ крик. Чувствую, что путы, стягивающие меня, исчезли. Преодолевая ужасную боль, удаётся поднести к глазам правую руку. На предплечье, чуть ниже локтя, поблёскивает серебром искусный браслет в виде хорошо знакомых переплетённых змей. От браслета вверх по руке, подобно нитям паутины, расходятся дорожки светящихся искорок. Мои покрытые кровавой коркой раны затягиваются на глазах, оставляя после себя тонкие ниточки шрамов. Медленнее всего заживают три обугленные раны на груди. Кожа на их месте получается сморщенная и неживая, как будто неловкий портной поставил несколько неаккуратных заплаток на моём теле. Наконец перевожу взгляд на склонившуюся надо мной фигуру Эйвилин. Девушка пытается мне что-то сказать. С трудом удаётся разобрать слова:
