Что мгновенно порождало вопрос, почему эти теоретически выжившие темпи не спасли экспедицию Ловри или хотя бы, наплевав на них, не сбежали к чертям из системы.
— Вы не пытались связаться с кораблем? — спросил Роман.
— Как же, пытался, едва он появился из-за края планеты, — ответил Марлоу. — Никакой реакции.
Роман покачал головой. Рин-саа и остальные темпи на «Дружбе» наверняка все еще оплакивают своих погибших, и он недавно уже вторгся в их церемонию. И все же что-то подсказывало ему, что ждать нельзя.
Рин-саа не оказалось в помещении манипуляторов, но его тут же нашли.
— Да, Ро-маа? — послышался завывающий голос. Если он и был недоволен тем, что его оторвали от церемонии прощания с покойными, то не подал вида.
— Мы обнаружили звездного коня вашей экспедиции, — сказал Роман. — На орбите вокруг Шадраха. Есть идея, почему он не совершил Прыжок?
На долгое время чужеземец просто замер; с его уродливым лицом происходили еле заметные и — по крайней мере, для Романа — непонятные изменения.
— Существует одна возможность, — заговорил после паузы Рин-саа. — Звездного коня обычно оставляют на стационарной орбите над наземными исследователями, с шестью или меньше темплисста в качестве манипуляторов. Когда все погибли… — Он замолчал, и снова выражение его лица претерпело ряд изменений. — Ты, наверно, понимаешь, что мы более восприимчивы к жизни, чем люди. Внезапная смерть товарищей могла вызвать реакцию перасиата у манипуляторов, а через них и у звездного коня.
Кататония в самом сердце гибнущей системы. Значит, хваленая темпийская склонность к сопереживанию в некоторых случаях может стать помехой.
— Когда все они выйдут из этого состояния?
— Темплисста — никогда. Они мертвы.
Роман негромко присвистнул. А ведь на мгновение у него зародилась безумная надежда, что они все-таки вытянут свой счастливый билет.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Надо полагать, звездный конь тоже мертв?
— Не знаю. Знаю лишь, что он либо мертв, либо все еще в перасиата. Это все.
Роман кивком указал Марлоу на его дисплеи. Тот понимающе кивнул и углубился в работу.
— Предположим, звездный конь в перасиата, — сказал Роман Рин-саа. — Как можно разбудить его?
— Я не говорил, что он в перасиата, — напомнил темпи Роману. — Я не знаю.
Роман стиснул зубы, сдерживая раздражение. Эта пресловутая темпийская осторожность в высказываниях сейчас была по меньшей мере неуместна.
— Предположим просто в порядке дискуссии, что так оно и есть. Объясни, как можно разбудить его.
