А иногда садовод получается в результате заразы, занесенной от соседей. Увидел ты, скажем, что у них смолянка зацвела. “Черт возьми! — думаешь. — А почему бы ей не цвести и у меня? Еще лучше расцветет!” С этого момента садовод становится все больше и больше рабом своей страсти, питаемой дальнейшими успехами и подстегиваемой дальнейшими неудачами. В нем зарождается коллекционерский азарт, побуждающий его выращивать все растения по алфавиту — от Асаеn'ы до Zauschneri'и; а впоследствии развивается фанатизм специалиста, превращающий человека, до тех пор вполне вменяемого, в розомана, георгиномана или какого-нибудь другого исступленного маньяка…
А иные, став жертвой страсти к декорированию, беспрестанно перестраивают и перепланировывают свой сад, подбирают оттенки, перегруппировывают кусты и, подстрекаемые так называемым творческим беспокойством, не дают ничему стоять и расти на своем месте. Пусть никто не думает, будто садоводство — занятие буколическое и располагающее к размышлениям. Это — ненасытная страсть, как все, за что ни возьмется человек обстоятельный.
Скажу еще, как узнать настоящего садовода.
— Обязательно приходите ко мне, — говорит он. — Я хочу показать вам свой сад.
Вы пришли к нему, чтобы сделать ему приятное, и обнаруживаете его заднюю часть, воздвигающуюся где-то между многолетниками.
— Иду, — кидает он через плечо. — Только посажу вот.
— Ради бога, не беспокойтесь, — любезно отвечаете вы.
Через какое-то время он, видимо, кончил сажать, во всяком случае выпрямился, испачкал вам руку и, весь сияя гостеприимством, говорит:
— Пойдемте, я покажу вам. Садик небольшой, но… Минуту! — прерывает он сам себя и, наклонившись над куртиной, выдергивает несколько травинок. — Идем. Я покажу вам Dianthus Musalae. Что-то особенное… Господи, забыл здесь разрыхлить!
Спохватившись, он опять начинает рыться в земле.
Через четверть часа выпрямляется снова.
— Да, да, — говорит он. — Я хотел показать вам свои колокольчики. Campanula Wilsonae. Это самые лучшие, какие только… Погодите, только подвяжу вот этот Delphinium…
Подвязав, он вспоминает:
— Ах да, вы хотите посмотреть на Erodium. Минутку, — уже снова ворчит он. — Надо пересадить эту астру: ей тут тесно.
Тут вы уходите на цыпочках, предоставляя его задней части возвышаться среди многолетников.
Встретив вас еще раз, он опять скажет вам: — Обязательно приходите посмотреть: у меня расцвела роза Перне. Бесподобно! Придете? Только без обмана!
