Жизнь, которой я жила до рождения своей дочери, казалась пустой и бессмысленной. А теперь… Теперь я попала в волшебное царство ребенка. Изменились даже мои сны. Мне снились персонажи сказок, все было ярким, солнечным. И мой новый мир был создан этим маленьким сердечком… Безграничная любовь переполняла меня, я узнала новое чувство — чувство ответственности за другую судьбу.
— Прости меня. Если можешь, прости, — словно в бреду не переставала шептать я и каждую секунду целовала свою дочурку. — Прости. Господи, прости…
— Да что ты так убиваешься? — возмутилась Галина. — Вы же увидитесь ровно через две недели.
— Увидимся?!
— Конечно!
— Две недели — так долго…
— Это тебе только кажется. На самом деле они пролетят так, что ты и глазом не успеешь моргнуть.
Подняв голову, я посмотрела на Галину и запричитала:
— Галенька, миленькая моя, а может, мы сдадим этот билет и я поживу у этой эмигрантки вместе дочерью, пока Дине не сделают документы? Может, я вместе с ней полечу?
— Нет, — сухо отрезала Галина.
— Но почему?
Потому, что это очень опасно. Потому, что в целях твоей же безопасности сначала надо будет вылететь тебе, а затем Динке. Доверься мне. Ты понимаешь, что за тобой и твоей дочерью охотится мафия?! Ты хоть это понимаешь?! Нужно выбираться поодиночке, и так, чтобы никто не догадался. Ты должна будешь переодеться, надеть парик.
Галина достала из шкафа пакет и высыпала его содержимое на пол. Какой-то смешной, кудрявый парик, незамысловатая одежда…
— Зачем все это?
— Затем, чтобы тебя не узнали. Они могут следить за московскими рейсами. Их внимание будут привлекать все одинокие женщины с грудными детьми. Твоя персона не должна никого заинтересовать.
Передав Динульку на руки Галине, я быстро переоделась и натянула парик. Затем подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. Да уж, в этом парике меня не узнает ни собственная дочь, ни родная мать.
— Галина, но ведь на фотографии загранпаспорта я совсем другая!
— Ну и что? На фотографиях мы все другие. Я так вообще пол поменяла. Все течет и все изменяется.
Как только я подошла к дочери, она горько заплакала. Видимо, моя новая внешность совсем не понравилась ей.
— Успокой ребенка. Она должна уснуть. А я поищу на кухне корзину, — сказала Галина.
— Какую корзину?
Обыкновенную — плетеную. Не пойдем же мы по улице с ребенком на руках. Положим ее в корзину на мягкое полотенчико, накроем марлечкой. Никто и не догадается. Самое главное, чтобы она не плакала.
