Он поднялся, повернулся к окну, прижал к стеклу ладони и склонил лицо – будто хотел слиться в поцелуе с тьмой за окном.
– Мы уже не жили в Ирландии, когда разразился великий голод, но если б у нас оставался котел, я бы закинул его на спину и поплыл через океан.
В его голосе впервые на моей памяти различался намек на ирландский акцент. Сидхе обычно гордятся тем, что говорят без всякого акцента. Дойла никогда нельзя было отнести по произношению к какой-то этнической группе.
– Ты имеешь в виду Картофельный голод? – спросила я.
– Да, – почти прорычал он.
Он скорбел о людях, умерших за два столетия до моего рождения. Но для него боль была такой же острой, словно это случилось неделю назад. Я уже замечала, что бессмертные хранят чувства – любовь, ненависть, скорбь – дольше, чем люди. Дольше людской жизни. Для них время будто по-другому течет, и хоть я сидела бок о бок с ними, хоть жила вместе с ними, но время мы воспринимали по-разному.
Он заговорил не оборачиваясь, будто не к нам обращался, а к тьме за окном:
– Что делать богам, если они вдруг обнаруживают, что больше не в силах ответить на молитвы своих последователей? Если им приходится видеть, как умирают или страдают от болезней люди, которых они легко исцелили бы всего неделю назад? Ты слишком юна, Мередит, и даже Гален слишком молод, вы не сумеете по-настоящему понять, каково это. Вы не виноваты. Не виноваты. – Последние слова он прошептал прямо в стекло, наконец уткнувшись в него лбом.
Я встала со стула и подошла к нему. Он дернулся от моего прикосновения, но отодвинулся от окна, позволив мне обвить его руками за талию и прижаться покрепче. Он разрешил мне себя обнять, но был по-прежнему напряжен. Я старалась его успокоить, но он не принимал моего сочувствия.
Я проговорила, прижавшись щекой к теплой гладкой спине:
– Я слышала, что когда-то котел был не один. Что было как минимум три главных котла. И они изменили форму одновременно, превратившись в кубки. Мой отец винил в этом истории о Святом Граале из Артуровского цикла. Всеобщая вера во что-то может влиять на положение вещей. Плоть влияет на дух.
Под мои абстрактные рассуждения Дойла понемногу отпустило. Скорбь чуть утихла.
– Да, – сказал он. – Но первый котел назывался великим, ему было под силу все, что делали другие котлы. Два других котла могли меньше. Один исцелял и кормил, а другой был полон сокровищами – золотом и тому подобным. – Тон, которым он произнес последние слова, ясно показывал, что золото и тому подобное Дойл не считает и вполовину таким же ценным, как способность исцелить и накормить.
