За окном два раза бипнуло.
— Давай этого в машину, — Глухой повернулся к Егору.
Его поставили на ноги. Ноги подгибались.
— Пеешкаравша кы, — четырехзубый глотнув из фляги, прополоскал рот и плюнул вонючей жидкостью Егору в лицо.
Как его дотащили до 'Урала', как довезли до лагеря банды Глухого и бросили на пол в ветхом бараке — он не помнил. Запомнилась только болтавшаяся на груди у Глухого, блестящая рокерская бляшка, с рельефным бычьим черепом. — еще один символ власти отмороженного главаря.
В себя он пришел от того, что какая-то маленькая девочка щекотала ему щеку, прутиком от веника.
Странные ощущения. Его одновременно тошнило и жутко хотелось есть.
— Ты кто?
Она засмеялась и так, не ответив, выбежала из барака.
— Это дочка поварихи, — пояснил хриплый голос сверху — ее не трогают.
Егор обвел взглядом барак. Тот сарай, в котором его держали в пионерском лагере, показался бы теперь, как минимум четырехзвездочным отелем, на фоне этого строения.
Врытые в земляной пол стеллажи, ставшие теперь нарами, стены из досок, с щелями, толщиной в палец и крыша, только в некоторых местах, заслоняющая собой свинцовое стадо облаков.
Хотя последнее особой роли и не играло. Дождей не было давно. А если и начнется дождь, то, скорее всего — кислотный. И тут уж никакая, даже сплошная деревянная крыша не поможет.
Егор встал. Его повело.
— Лежи, дурак. На тот свет раньше времени хочешь? — сверху закашлялись.
Обладателем хриплого голоса оказался не старик, как подумал Егор, а совсем даже наоборот — молодой парень. Выглядел он не важно. Изодранная в клочья рубаха почти совсем не прикрывала тело и сквозь лоскуты виднелась впалая, вся покрытая шрамами и язвами, грудь. На каком-то почерневшем лице резко выделялись белки выпученных, воспаленных глаз. На руках и ногах — следы от веревок, наручников или кандалов. Редкие черные зубы и отсутствие трех пальцев, отрезанное ухо.
Что с ними здесь делают? Что здесь происходит? Ему стало страшно.
— Что, не нравлюсь? — парень вновь закашлялся — просто я местный долгожитель. Обычно тут долго не живут, — его сосед протянул руку — ну давай знакомиться. Илья.
— Егор. А почему долго не живут?
— Сам увидишь, — Илья махнул рукой. Опасливо озираясь, он прикрыл рот рукой и сотрясаясь в беззвучном кашле, отвернулся к стене.
И Егор увидел. На противоположной стороне двора, метрах в тридцати от барака, забегали несколько человек. Ни того, кого называли Глухим, ни его церберов, среди них не было. Они появились позже, когда все было готово, эффектно подкатив на армейском внедорожнике.
