– 'Ты подай на него в суд', - прикалывался один.
– Да кто ж его посадит — он же памятник', - подхватывал другой.
Но, несмотря на все насмешки, Сокол все равно, все время, старался быть 'с народом', чтобы не оставаться один на один со своими мыслями. Да и информация кой-какая, нет нет, да проскальзывала.
Например, Сокола очень беспокоил интерес Сладковцев к желтой ветке метро. К 'Авиамоторной'. Случись нападение на станцию — ему уже вряд ли удастся разыскать и устранить академика.
— Ты чего смурной такой? — Сашка жевал сухарики, подсушенные в хлебопечке — посылка от Елены Сергеевны с 'Авиаматорной'.
— На. Отравись, — он протянул Соколу горсть ржаных.
— Ни чего себе — они там устроились. Что и хлеб пекут?
— Да не только хлеб. У них там и оранжерея и станция дезактивации, на которую весь юго-восток ходит. А после того, как базу наши, еще и транспортный цех с ремонтной мастерской открыли и нефтеперегонный заводик устроили. В общем, живут не хуже чем на 'Автозаводской' и 'Курской'. Это все там один бывший академик шурует. Башковитый мужик. Он с цветного пришел.
— Кхы-кхы, — Сокол подавился сухариками.
— Да ты не спеши, — Епифанов постучал его по спине, — по одному ешь. Ну ладно. Я побежал. А то меня Моя ждет.
— Ничего, ждет-подождет, — Сергеев прислонил автомат к торцу шкафа и потирая замерзшие руки, потянулся к чайнику.
— Ага. Как чайку попить — он первый, а как ящик с патрон-горелками — так Епифанов тащи.
— Ну-ну. поговори у меня еще. Это с начальством он смелый, — Сергеев повернулся к Соколу, — а со соей, сразу язык в одно место.
Сержант осторожно, чтобы не обжечься, взял кружку с кипятком.
— Она ему такой разнос после рейда в Перово устроила, что он неделю потом, будто швабру проглотивши, ходил.
— Говорил я тебе, что шоколадкой не отделаешься, — подал голос, сидевший за шкафом Березин, — нужно было все-таки те розы дарить. Бабы, они на розы особенно западают.
— Искусственные цветы только покойникам дарят, — Епифанов налил себе чаю.
— Это раньше так было — теперь совсем другое время.
— Да, Епифаныч. Романтики в тебе мало, — Сергеев, хлебнув из кружки, зажмурился от удовольствия, — и вообще, жениться тебе надо.
— Чего? — Сашка застыл с поднесенной к губам кружкой.
— Жениться. Семья — великое дело. Приходишь из рейда, а тебя дома ждут, — Сергеев помрачнел, вспомнив о своих, оставшихся в Филях. Об их судьбе, не смотря на то, что в свободное время он излазил все метро, ничего не было известно.
