Наконец в наручниках что-то щелкнуло. Засунув их в карман, он стал перебирать весь имеющийся в наличии хлам. Ничего тяжелее черенка от пионерских грабель не попадалось. Во дворе зашаркали чьи-то подошвы. Пересекая пятачок бывшей пионерской линейки, к сараю направлялся 'Рублев', бывший вероятно местной шестеркой. В одной руке он нес алюминиевую тарелку с серым рисом, в другой граненый стакан с мутной жидкостью какого-то компота.
— Да, Токайского больше не будет, — Егор, подтянувшись на низкой стропилине, уперся ногой в верхнюю часть дверного косяка. Зазвенели ключи и внизу, под ним появилась блестящая лысина шестерки, так и просящая каблука. Просили? Получите. Рис разлетелся во все стороны, алюминиевая посудина, перевернувшись, мягко шлепнулась в песчаный пол сарая и тут же была накрыта, мешком упавшим телом соглядатая. Пошарив по карманам, Егор не нашел ничего, кроме зажигалки, пачки 'Евы' и огрызка карандаша. Подхватив ключи, он выглянул наружу. Два мужика у снаряжалки были увлечены перебранкой, вертя в руках, не влезающие в ленту, патроны и стоял к нему спиной. Он скользнул за угол. В пристройке стоял на две трети распотрошенный рюкзак. Успев зашвырнуть в него, валявшиеся рядом ракетницу, дозиметры в чехле, пару банок тушенки и пакет с крупой Егор, заметил в окне группу галдящих малолеток, направляющихся в его сторону. Прихватив сумку с противогазом, он открыл шпингалет, выходящего к забору окна и перемахнув через подоконник, в два шага оказался у двухметрового, бетонного, не раз преодоленного пионерами в прошлом, препятствия. Пионер — всем Егорам пример. Перекинув поклажу через забор и пристроив ЗИЛовскую шину на проржавевший молочный бидон, Егор, оттолкнувшись от шаткого трамплина, приземлился в кустах облепихи, усеянных желтыми, кислыми ягодами.
* * *
16.10.2026 г. Москва. Станция метро 'Авиамоторная'
— А это откуда?
Еще в полях белеет снег,
А воды уж весной шумят —
Бегут и будят сонный брег,
Бегут, и блещут, и гласят…
Они гласят во все концы:
«Весна идет, весна идет,
Мы молодой весны гонцы,
Она нас выслала вперед!
Весна идет, весна идет,
И тихих, теплых майских дней
Румяный, светлый хоровод
Толпится весело за ней!…»
— Это легко, — Катя засмеялась — «Весенние воды». Федор Тютчев.
— Три два в вашу пользу, — Сворцов поморщился — щеку щекотала струйка окрашенной воды, стекающая с окрашенной же головы.
— Терпите, терпите. Уже скоро. Сейчас высохнет, и я вас подстригу, — она отставила в сторону коробку с импортной краской цвета 'орех' и добавила шепотом — и ни один киллер вас не найдет.
