— И что ты хочешь мне всучить? Ещё одного молокососа или старую развалину, которая вот-вот сдохнет?
— Ну, не надо меня так обижать, почтенный. Нет, товар я тебе предлагаю самый качественный. Вот послушай. Недавно с караваном в наш город прибыл один торговец невольниками, уважаемый и почтенный человек. Да вот беда — расхворался в дороге. Лечили его, лечили — не помогло. В общем, с додекаду назад помер он, в царство Аэлиса, стало быть, отправился.
— Да мне-то что до этого купчишки? — каждым вопросом Меро демонстрировал своё недовольство, но Шоавэ этого, казалось, не замечал.
— Что ж ты такой нетерпеливый, почтенный? Слушай спокойно, всё поймешь. Итак, согласно закону, его невольники были проданы с торгов, а вырученные за них, город в течение трех лет может выплатить законным наследникам, буде таковые за ними обратятся.
— Я что, похож на его законного наследника?
— Совсем не похож. Дело в другом: одного невольника мы так и не продали — спроса нет. А вот тебе он как раз пригодится.
— Ага, сплю и вижу: как бы этого раба прикупить, — ухмыльнулся Меро. — Только вот не могу понять, зачем он мне нужен, если его никто покупать не хочет.
— Так в городе-то он зачем? Он же ящер, нечка.
— Троглодит вонючий что ли?
— Нет, другой какой-то. Вонять не воняет, но говорит как вейты или лизиды не умеет, только шипит. Зато нашу речь отлично понимает, на морритском, конечно. Где уж покойный такую зверюгу отыскал — понятия не имею. Смекаешь?
Меро смекал. Ни одной арены на всём Лакарском полуострове не существовало: не приживалось это развлечение. А вот к северу от Внутреннего Моря затравить нечку — одно из любимых удовольствий. Понятно, почему немой ящер никому не нужен в Восьмиградье — непонятно, к какому делу его можно приспособить. Но там, куда направлялся наемник, спрос был обеспечен. Предлагаемая надзирателем сделка выглядела честной — если, конечно, честной будет цена.
— И во сколько же мне обойдется этот ящер?
— Не дорого. Дюжину ауреусов.
— Всего?
— Всего.
— А в чем подвох?
— А нет подвоха, — улыбнулся Шоавэ.
— Я, почтенный, не вчера родился. Если совершенно незнакомый мне человек лезет из кожи вон, чтобы мне было хорошо — я опасаюсь.
— Чего?
— Того, что за это придется очень дорого заплатить. Мне.
— Ты мудрый человек, почтенный.
— Я — осторожный человек, — Меро особо выделил голосом слово "осторожный".
— Это тоже хорошее качество. А если я скажу, что рассчитываю на твою благодарность в размере пары гексантов — это тебя успокоит?
