— Можете не стараться. Мне противно вспомнить, с каким раздутым пузом вы явились на террасу. Мне отвратительно вспомнить, с каким невинным видом вы смотрели, как бедный Фома расплачивается за ваш низкий поступок. Я все сразу понял. А теперь спрячьте ваш язык и уйдите под кровать. Сегодня вы мне неприятны…
В тот же день. Сижу под домашним арестом. И Витя ушёл, даже не взглянув в мою сторону. На душе отвратительно.
Думаю о Фоме. И каюсь. Нахал я, нахал. Молоко у него вылакивал. Мышей перехватывал. Лаял на него и пугал дурацкими прыжками. Из-за меня он стал, наверное, презирать весь собачий род.
Собачья дружба
28 июля. Все ещё сижу. Один. От скуки пишу. Интересно, кто это скребётся под окном? Ба! Ватутька! Выпучила на меня глаза.
— Что делаешь?
— Пишу.
— Врёшь! Собаки не пишут.
Я издали показал Ватутьке тетрадь — дальше не пускал поводок.
Она опять не поверила:
— Не морочь мне голову. За Витину тетрадь тебе опять попадёт!!
Я понял, что убеждать её бесполезно, просто рассказал ей, почему и за что наказан. Это она поняла сразу.
Ватутька убежала. Я опять остался один. Но ненадолго, в окне появилась чья-то голова и спросила басом:
— Нашкодил?
Я сразу узнал тёзку Пирата и рванулся к нему, но поводок меня не пустил.
— Сидишь? Надолго тебя? — Он сразу уловил смысл всей картины.
— До утра, — вздохнул я.
— Это что!.. — Шмыгнул он носом. А я, братец, завтра сажусь обратно на цепь…
— Зачем?! — изумился я.
— Хозяин нынче меня издали увидел. Погрозил кулаком. Пора…
— Бить будет?
— Разок вложит… За побег… Для острастки… Зато я душу отвёл, пожил на воле… Придёшь ко мне?
— Приду, — обещал я.
Как не навестить тёзку, если он опять садится на цепь?!
— Тебе, может, надо чего? — спросил он. — А то я пойду.
«А чего мне надо? У меня все есть», — подумал я, но тут вспомнил:
— Слушай, если увидишь Одноглазого, скажи — пусть приходит сюда. Я упрошу хозяев, чтобы взяли его к нам. Навсегда. Скажешь?
Тёзка Пират долго сопел, двигал ушами и, наконец, сказал:
— Пустое дело затеял. Поздно. Теперь Одноглазого, если примут к себе, так разве что волки… Вот так… Ты — славный пёс… Приходи. Буду ждать тебя, друг…
Ну вот, и ещё один пёс сказал мне это прекрасное слов «друг». Теперь у меня двое друзей.
В окне опять появилась голова.
— Привет, пёсик. Твой тёзка сказал мне, что тебя привязали. За что?
Чёрный Дьявол! Я чуть не свалился со стула, опешил и застыл с разинутым ртом.
— Не надо меня бояться, — сказал он, — собаки умеют помнить доброе.
