– По твоей просьбе ищу место для ночлега. Если нам удастся поспать до рассвета, я буду только рад.
– А утром ты сделаешь мне сандалии?
– Я монах, а не сапожник.
– Но не ходить же мне босой! Я еще раз порезалась. Вот здесь и здесь, - она с готовностью и даже с некоторой гордостью показала, где конкретно.
– Замечательно… - проворчал Клемент.
Они не так уж далеко прошли вглубь леса, чтобы чувствовать себя в безопасности, но ночью идти в самом деле не стоило. Им нужно было отдохнуть, чтобы завтра миновать хвойный участок леса и выйти на дорогу, ведущую в Плеск.
Стало совсем темно, видимо луна снова скрылась за облаками.
Наконец, монах выбрал подходящую ель, и с хрустом принялся ломать ветви. Одна, вторая, третья… Девочка бросилась помогать ему, но он молча отстранил ее. Не хватало еще, чтобы она руки себе занозила.
Наломав достаточное количество ветвей, он застелил ими землю под деревом. Нижние лапы, нависшие козырьком, образовывали крышу их убежища. Спать будет жестко, но зато сухо. И дождь не страшен.
– Ложись. Сумку мою возьми. Положишь себе под голову.
– А ты?
– Я лягу рядом.
– Тут полно пауков, - Мирра с опаской заглянула под дерево. - Они меня наверняка укусят.
– Пожалуйста, не испытывай моего терпения, его и так совсем немного осталось, - Клемент с хрустом отломил мешавшую ему ветку. - Пауки сами тебя бояться. К тому же у пауков нет зубов.
– Откуда ты знаешь?
– Читал.
Сраженная этим аргументом Мирра без дальнейших разговоров полезла под ель. Она закуталась в одеяло и, похоже, чувствовала себя неплохо, чего нельзя было сказать о монахе. Как только он лег, то сразу понял, что заснуть, несмотря на усталость, ему не удастся. Виной тому были две причины: во-первых, он был слишком взбудоражен недавними событиями, во-вторых, лежа без движения он тут же начал замерзать.
Ноги и руки превратились в ледышки. А он-то воображал, будто бы привычен к холоду. Ряса, вопреки обыкновению, совсем не грела. Хорошо бы сейчас выпить чего-нибудь горячего, вроде отвара из ромашки или шиповника, но об этом можно было только мечтать.
В воздухе чувствовалась сырость. Монах натянул на голову капюшон и как мог, спрятал в рукава озябшие руки. Где-то вдалеке заухал филин. Совсем рядом с елью, под которой они лежали, пробежал какой-то мелкий грызун, насторожено замер, слушая филина, и с шелестом исчез в пожухлой траве.
– Ты спишь? - Мирра тихонько постучала по спине монаха.
– Нет. А что?
– Просто спрашиваю. Если ты не спишь, значит мне уже не так страшно. - Она помолчала немного и добавила. - А я еще увижу родителей? Или это невозможно?
