Сун, не тратя слов, уверенно отвесила гномам по звонкому подзатыльнику - бородачи одновременно тонко ойкнули и, уже протрезвев, сурово кивнули мне: типа, мы в порядке. Подзатыльник - хорошая штука, помогает практически во всех ситуациях, но если от руки наёмницы, то это - отрезвляющее средство, а если от моей ладошки - то скорее уже анестезия. В том плане, что боли потом с полчаса не ощущаешь, пока не придёшь в сознание.
- Прошу внимания, продолжение! - напомнил наш командир.
На воде мелькнули новые картины - поле битвы, тучи стрел и одинокий воин, отмахивающийся мечом от целых орд противника. Остроушие героя было показано особенно крупным планом. Он умер от тысячи ран, на куче поверженных тел, патетично подняв лицо к солнцу, мгновенно хлынул дождь, и казалось, сама природа исполняет вечную песнь скорби над павшим эльфом, чей гордый профиль отныне повторяют летящие над миром облака!
Из-под опущенных ресниц растроганного Элан-дера побежали крупные слёзы. Его плечи судорожно вздрагивали, руки безвольно опустились, а стук сердца можно было расслышать с противоположного берега реки.
- Они словно бы подбирают ключи к самым сокровенным желаниям каждого из нас! Сун, вы не могли бы… ну, и этого тоже… у вас лёгкая рука.
Но наёмница не оскорбила ударом по голове рыдающего эльфа. Она наступила ему на ногу. Причём так, что бедолага взвыл, грязно выругался на древнеэльфийском и едва не кинулся на неё с кулаками. Теперь вы понимаете, почему Сун всегда была бесценным товарищем в походах любой сложности, как нянька, психолог и телохранитель в одном лице.
А водяное зеркало меж тем выдало новую картинку: стройная девушка на фоне мирного домика в горах, маленькие дети, играющие у её ног, безмятежное небо; та же девушка, закапывающая меч и пояс с метательными ножами; она же, поливающая цветы, гладящая котенка, вешающая занавески в доме, вышивающая крестиком…
Мы все невольно покосились на Сун, щёки наёмницы полыхали, как малиновый закат на поле боя. От пасторальной девушки с картинки она отличалась лишь тем, что у той было очень миленькое лицо, не отмеченное шрамами, страданием и болью.
На этот раз деликатный Эшли взял на себя роль целителя душ, он просто зашвырнул ближайшим камушком в романтическую идиллию на воде. Брызги долетели до Сун, она дёрнулась, словно обжёгшись, и отвела взгляд.
- Итак, остались только мы с тобою, мой ааргх… Кто первый? - Твоя, хозяин, твоя всех первый.
- Малыш, не тупи! - раздражённо рявкнули все слаженным хором. Ну вот… А я всего лишь хотел пошутить… Видимо, энциклопедия права, ааргхи лишены чувства юмора.
