Мой четвертый визит к Терезе не доставил особой радости, так как доктор Розеншталь, будто почуяв неладное в подначальном ему мирке, все время крутился в процедурном кабинете, и мне не удалось ни перемолвиться с ней, ни даже поцеловать на прощание руку.
Правда, один взгляд ее стоил многого: она так выразительно показала глазами на спину своего патрона, что я сразу почувствовал - наш тайный сговор уже свершился, и теперь надо искать способ уединения. Но это была задача невероятной трудности. На работе Тереза постоянно находилась под бдительным оком доктора Розеншталя (муж ему за это приплачивал, что ли?), а после работы полковник Волькенау заезжал за женой на автомобиле.
Увы, число наших официальных свиданий, отмеренное доктором, сокращалось со скоростью шагреневой кожи.
В пятый раз - вредный старик снова торчал в процедурной - я мельком показал Терезе заготовленную записку: «Умоляю о встрече в кафе «Норденштерн» в любой удобный день и час!»
Она грустно покачала головой: «Нет. Это невозможно».
Но игра меня уже захватила. Да, да, именно игра - волнующая, с острым привкусом риска и опасности.
Если бы мое строгое петроградское начальство вздумало бы поставить мне в укор флирт с Терезой, о, я бы нашел что ответить. Я бы сказал, что с той минуты, как только в мою жизнь вошла эта женщина, ежедневная моя мысль об аресте, о допросе и прочих мерзких вещах приутихла, стала возникать все реже и реже. А это в любом случае шло на пользу дела, так как нет ничего пагубнее в работе разведчика, чем чувство уныния и страха».
Санкт-Петербург. Август 1991 года
Я помог Евграфу вытащить коробку с черепами адмиралов из вагона на перрон. Он подождал носильщика с тележкой, на которую собирался погрузить мешок с красным ялтинским луком, пару корзинок с кизилом и грецкими орехами и рюкзак, туго набитый, надо полагать, тоже какой-нибудь крымской снедью, запасенной на всю питерскую зиму.
Честно говоря, я не очень-то сначала поверил в россказни насчет вскрытой гробницы и останков в картонной коробке. Разыгрывает студент… Но за неблизкую дорогу мы сошлись довольно коротко, и перед самым въездом в Питер, когда проводник уже раздавал билеты, Евграф, пряча голубую бумажку в тощий бумажник, достал оттуда два листка, дабы развеять все мои сомнения. Это были копия акта об эксгумации, проведенной по решению Севастопольского горсовета, № 42 от 16 мая сего года и паспорт, подтверждающий, что останки извлечены из мест захоронения адмиралов Лазарева, Истомина, Нахимова и Корнилова.
