— Здравствуйте,ребята, — говорю я одними губами.
Я подошел к ним вплотную, но они только сейчас замечают меня. Младший моментально перестает плакать — глядит на меня, широко раскрыв рот. Старший тоже глядит, но исподлобья, неприязненно, и губы у него плотно сжаты. Я опускаюсь перед ним на корточки и говорю:
— Не бойся. Я добрый. Обижать не буду.
Я знаю, что линганы не передают интонацию, и поэтому стараюсь подбирать простые успокаивающие слова.
— Меня зовут Лев, — говорю я. — я вижу, вы устали. Хотите, я вам помогу?
Старший не отвечает. Он по-прежнему глядит исподлобья — с большим недоверием и настороженностью, а младший вдруг заинтересовывается Щекном и не сводит с него глаз — видно, что ему и страшно, и интересно сразу. Щекн с самым добропорядочным видом сидит в сторонке, отвернув лобастую голову.
— Вы устали, — говорю я. — вы хотите есть и пить. Сейчас я вам дам вкусненького…
И тут старшего прорывает. Вовсе они не устали, и не надо им ничего вкусненького. Сейчас он расправится с этой крысоухой змеей, и они пойдут дальше. А кто будет им мешать, тот получит пулю в брюхо. Вот так.
Очень хорошо. Никто им не собирается мешать. А куда они идут?
Куда им надо, туда они и идут.
А все-таки? Вдруг им по дороге? Тогда крысоухую змею можно было бы поднести на плече…
В конце концов все улаживается. Съедается четыре плитки шоколада и выпивается две фляги тонизатора. В маленькие рты вдавливается по полтюбика фруктовой массы. Внимательно обследуется радужный комбинезон льва и (после короткого, но чрезвычайно энергичного спора) позволяется один раз (только один!) Погладить Щекна (но ни в коем случае не по голове, а только по спине). На борту у вандерхузе все рыдают от умиления, и раздается мощное сюсюканье.
Далее выясняется следующее.
Мальчики — братья, старшего зовут иядрудан, а младшего притулатан. Жили они довольно далеко отсюда (уточнить не удается) с отцом в большом белом доме с бассейном во дворе. Совсем еще недавно с ними вместе жили две тетки и еще один брат — самый старший, ему было восемнадцать лет, — но они все умерли. После этого отец никогда не брал их с собой за продуктами, он стал ходить сам, один, а раньше они ходили всей семьей. Вокруг много продуктов — и там-то, и там-то, и там-то (уточнить не удается). Уходя один, отец каждый раз приказывал: если он не вернется до вечера, надо взять книгу, выходить на этот вот проспект и идти все время вперед и вперед до красивого стеклянного дома, который светится в темноте. Но входить в этот дом не надо
