На одно это ушло более семисот дней. Квисс пару раз был близок к тому, чтобы махнуть рукой, но Аджайи как-то его удерживала; ее захватил новый язык. Это ключ, говорила она. Теперь она еще больше пристрастилась к чтению.
Аджайи открыла глаза и снова уставилась на доску.
Значения и возможности пиктограмм полностью поглотили ее внимание; она пыталась решить, куда можно пристроить последние две фишки в сложной сетке дорожек, которые они с Квиссом выложили на маленькой доске.
Китайский язык оказался довольно трудным, еще труднее того, который она начала учить раньше, — тот назывался английским. Но оба наречия представляли интерес и стоили затраченных усилий. Они стоили даже тех усилий, которые потребовались, чтобы приохотить к учению Квисса. Она советовала, хвалила, подсказывала, кричала и бранилась, и в результате он начал ориентироваться в том языке, на котором велась игра, но даже когда он усвоил основы, Аджайи приходилось ему помогать; на завершающем, самом сложном этапе партии она уже примерно догадывалась, какие у него на руках фишки, и нарочно оставляла для него удобные позиции, чтобы пробелы в знании языка не помешали ему сделать последние ходы. В результате она сама осталась с двумя пиктограммами и не знала, куда их поставить. Требовалось либо отыскать для них подходящее место, дающее одно или два новых значения, либо начинать игру заново. Следующая партия была бы короче первой, на которую ушло тридцать дней, но Аджайи опасалась, что Квисс потеряет терпение. Он и так несколько раз принимался ворчать, что она плохо обучила его языку.
А для нее этот язык оказался чудесным, волшебным подарком судьбы. Чтобы играть по правилам, они, конечно же, должны были научиться понимать по-китайски; на этом языке говорили в одной из Предметных областей — на безымянной планете, откуда происходили все книги. Сенешаль принес им словарь, в котором содержались пиктограммы и их толкования на одном из языков, использовавшихся обеими сторонами в Терапевтических Войнах: это был древний, давно расшифрованный боевой код, настолько красивый и удобный, что в качестве языка он не вышел из употребления даже после того, как был рассекречен.
При помощи этого ключа Аджайи могла найти подход к любому языку безымянного мира. Прошло всего лишь несколько дней — и она отыскала китайско-английский словарь, после чего чтение книг для нее существенно облегчилось. Она выучила китайский для игры и одновременно английский — для чтения, причем индоевропейский строй дался ей гораздо быстрее, чем более изощренный восточный.
