— Да, сэр. Спасибо, сэр.
Руки Лохшманана снова вытянулась по швам.
— Скоро на борт прибудут техники, они усовершенствуют вашу систему. Вы дадите им доступ туда, куда будет необходимо.
— Генерал, могу ли я спросить, какого рода будет усовершенствование?
— Новая стелс–технология. Я вернусь завтра, проверю, как идут дела, и тогда проведу полный инструктаж.
— Да, сэр.
Лохшманан кивнул и, круто развернувшись, вышел за дверь. Его угрюмая помощница последовала за ним.
Джон глубоко вздохнул. Он был полон решимости выполнить распоряжение генерала. Капитан повернулся к Корчорану.
— Я хочу, чтобы вы составили график учений. По полной программе, чтоб им мало не показалось.
При каждой фразе его рука коротко и резко дергалась.
— И я хочу продолжить ежедневные инспекции. Каждый командир отсека будет непосредственно вам сдавать рапорт о достигнутом за день.
— Да, сэр, — лицо Корчорана выглядело угрюмее, чем обычно. — Просто для проформы, это значит, что вы отменяете отпуска?
— Да, это значит, что отпуска отменяются. Так не бывает — провалить проверку, а затем идти в отгул. Сейчас я хочу получить график учений, и чтобы они начались незамедлительно. И дайте мне знать, когда техники поднимутся на борт.
Корчоран кивнул.
— Мне очень жаль, что мы подвели вас, сэр.
Джон вздохнул, качая головой.
— Боюсь, что мы подвели весь Космофлот. И я не позволю этому повториться.
— Да, сэр, — сказал Корчоран и вышел.
Джон сел за стол. Вот так ирония. Во время войны команда либо действовала правильно, либо погибала. Мотивация лучше некуда. В мирное время стимул был иным, более тонким: повышение по службе, гордость, деньги. Но капитан Бест поставил все это с ног на голову — повышение получали те, кто его не заслуживал, а тем, кто действительно были этого достойны, перекрывался кислород. Джон сделает все, что угодно, чтобы навести здесь порядок. Даже если это означает то, что учения затянутся на неделю, месяц, год…
О, черт. Анна. Она убьет его.
Пульт связи находился на стене, позади стола. Он позвонил Анне в „Империал”. Посмотрел на часы. Она могла пойти ужинать. Но она не ушла.
Анна выглядела такой же прекрасной, как и всегда. Волосы до плеч беспорядочно вились вокруг ее головы, улыбка лучилась теплом и стала еще шире, когда она увидела его. Больше, чем тепло. В ней сочеталась энергичность и интеллигентность, вся Анна. Энергия и ненасытное стремление к познанию, которое и сделало ее таким великим археологом. Анна любила копаться в прошлом, любила разгадывать загадки. Она никогда не сдавалась и, к счастью для Джона, это касалось и отношений с ним.
