Умолкает. Начинает шляться меж рядами стоек с одеждой. Трогает одно, другое, скептически кривится, хмыкает.
Блин Поприколу. А к тебе я от фонаря зашел. Приколоться. Братва не понимает, ну и фиг с ней, с братвой. Им сауны подавай. Тошнит меня от саун... У тебя весело, а в сауне скучища: жара, водка... Бабы мельтешат, козы драные... (Останавливается возле потертой кожаной куртки. В искреннем восхищении.) О, куртяк! Классный куртяк! Слышь, хозяин, примерить можно?
Лавочник. Пожалуйста.
Блин Поприколу натягивает куртку. Шарит глазами в поисках зеркала и, не найдя, уходит за кулисы. Почти сразу возвращается, с натугой выволакивая огромное ростовое зеркало в деревянной раме. Ставит сбоку у стены, начинает смотреться. Принимает боксерскую стойку, пританцовывает, уклоняясь от ударов, потом проводит ответную серию, едва не разбив зеркало. Слышны шлепки кулаков в перчатках, злой голос: «Брэк! Брэк!» Шум зала, шум улицы, что-то падает, разбивается, истошный женский визг. «Я тебя на счетчик ставлю, понял? Нет, ты понял, сука?!» Выстрел. Блин Поприколу перестает скакать. Снимает куртку. Вешает на место.
Блин Поприколу. Нет, не мое. Мелко плавал пацан. Да и зарвался. Таких учить — святое дело, а я ученый. (Окидывает взглядом ближайшие вещи.) О, кимонуха! Я в школе на карате ходил. Черный пояс? Круто! А ну-ка...
Уже не спрашивая разрешения, берет куртку от кимоно — старую, застиранную, местами порванную и грубо зашитую. Надевает поверх рубашки, подпоясывается черным поясом. Криво ухмыляясь, изображает каратиста. Качается лампа на шнуре.
Сквозняк.
Ритмичные выкрики: «Ичи! Ни! Сан! Ичи! Ни!..» На каждый счет — ответный рев группы: «...иай! ...ай!» Взрывается команда: «Хаджимэ!» Блин Поприколу отскакивает от зеркала, перемещается по авансцене, ведя «бой с тенью» — без прыжков, быстрыми скользящими шагами. Проводит два-три удара ногами, отступает. Слышен шелест плотной ткани, «мясные», сочные звуки, яростный выкрик «х-ха!» Блин Поприколу сгибается пополам, хватаясь за живот, сотрясается всем телом, как от мощной серии ударов, обеими руками закрывает лицо — и падает. Судорожно срывает пояс, куртку... С минуту стоит на четвереньках, переводя дух, потом встает, очумело мотая головой.
Лавочник (сочувственно, с легкой грустью). Спарринг-партнером человек работал. Живой «грушей». К богатым клиентам нанимался. Сами понимаете, жизнь была — не сахар. Переломы, вывихи... В сорок лет — инвалид.
