Роберт покачал головой и улыбнулся.
– Ты, как всегда, нетерпелив, Цирцен. Уверен, что ты сумеешь удержать тамплиеров, как делал это до сих пор. Они гораздо полезнее для меня, когда делают то, что им сейчас поручено, чем на поле боя. Те полтора десятка, которые уже командуют моей армией, просто чудеса творят. Надеюсь, остальные тоже будут готовы ринуться в битву, когда понадобится их помощь. – Он жестом указал на телохранителей. – По-моему, ты знаком с Лулахом и Наяллом Маккиллохами.
Цирцен наклонил голову. Глядя на братьев Маккиллохов, он едва заметно улыбнулся. Малейшее движение одного из них – и лорд Броуди вылетит из седла и вцепится ему в глотку. Потасовка, естественно, закончится дружным смехом, но каждый раз встреча с этими двумя вызывала у Цирцена одну и ту же реакцию. Это были самые сильные воины, с которыми он когда-либо вступал в поединок. Драться с ними было абсолютно бессмысленно. Цирцен не мог одолеть берсеркерия, так же, как и ни один берсеркерий не мог одолеть его. Каждый раз их схватки заканчивались вничью. Но только, разумеется, если они сражались один на один. Цирцен не сомневался, что если бы братья Маккиллохи дрались против него вдвоем, то, без сомнения, одолели бы его. При условии, конечно, что он не стал бы пользоваться магией.
– Броуди, – кивнул ему Лулах.
– Может, найдем время размяться с мечами, прежде чем ты уедешь? – без лишних предисловий предложил Наялл и с лукавой усмешкой добавил: – Тебе не помешает еще один урок.
– И ты думаешь, что сможешь преподать его? – Для Цирцена не существовало ничего лучше хорошей драки, во время которой можно дать выход ярости или дурному настроению, но сейчас его мысли были заняты другими проблемами. – Ладно, может, попозже.
Он повернулся к Брюсу.
– Мы можем поговорить наедине, милорд? Брюс кивнул Наяллу и Лулаху.
– Поезжайте. Броуди и один сможет обеспечить мою безопасность. Я вас догоню.
Цирцен повернул коня, и они с Брюсом подъехали к краю скалы. Роберт вглядывался в море, вдыхая свежий соленый ветер. Волны, разбивавшиеся у подножия скалы, белой пеной окутывали утесы внизу.
– Обожаю это место. В нем столько первобытной дикости и силы... Каждый раз, когда я бываю в Данотаре, я словно заново рождаюсь на свет.
– Да, есть здесь что-то особенное, – согласился Цирцен.
– А может, здесь остались духи тех воинов, что погибли, защищая эту скалу? – Брюс замолчал, но Цирцен знал, как Роберт печалится о тех, кто погиб и гибнет, сражаясь за свободу Шотландии.
