– Да что ты, радость моя! – Она всплеснула руками. – Разве я когда-нибудь не держала своего слова?
– Не знаю, может, ты изменилась, – пожал он плечами. – И смотри, ей ничего не говори! – приказал он и ушел.
Она долго еще сидела, рассыпая по столу монеты, складывая их стопкой, запускала в них руки и думала о том, что это далеко не все деньги, что она может получить от него. А может, и кое-что, кроме денег, смотря как оно все повернется. Он не посвятил ее в свои планы, да это и не требовалось, достаточно только слегка напрячься и немного подумать, как станет все понятно. Им нужна маленькая девочка, ей нужны деньги, ведь ее тело не всегда будет таким. А девочка, ну что ж, может, и она окажется в выигрыше.
Она улыбнулась, ссыпала монеты в мешочек и, спрятав его глубоко под одеждой, улыбаясь, направилась туда, где ее ждали давно знакомые и уже опротивевшие лица.
Через три дня все было готово. Он набрал людей, надежных и неболтливых, обеспечил их формой и документами. Он связался с Грамалем и договорился обо всем. Он даже позаботился о контактах с действующими частями. Форма сержанта-разведчика не тяготила его, хотя он давно ее не надевал. И только надев, почувствовал, как соскучился по тем дням, когда каждый день она украшала его особу.
Все было готово. Оставалось только ждать сигнала к действию. А пока его не было, он позволил себе немного расслабиться и совершил маленькое путешествие в Таеру.
Говорят, слухами земля полнится. Еще говорят, что слухи – это правдивые вести, солидно разбавленные вымыслом.
Интересно, что за правдивые вести должны были заставить наше начальство поднять задницы с насиженных мест и выгнать нас на учения. Молот не переставая ворчал и говорил, что за все годы его службы такого никогда не было. Он утверждал, что ни дня не провел в окопах или полевых шатрах без острой на то необходимости. Все старички согласно кивали и, качая головами, поучали молодежь, то есть нас, как правильно делать это и это.
Но ни они, ни тем более мы и не догадывались, что произошло с начальством. И почему, едва успевал закончиться один сбор, тут же начинался другой. Имеющие семьи не встречались с ними месяцами, представляю, как радовались жены возвращению мужей. Впрочем, и остальные рвались домой, пусть дом этот – только пропахшая застарелым потом, дерьмом и грязью казарма. Зато она родная и даже ее запахи не кажутся столь отвратительными. Но и этот предел мечтаний был нам недоступен.
