На этот раз я впервые столкнулся с властимиловской паникой. Текст, мерцавший на мониторе, стерся в памяти еще до того, как я, спустя пять минут, покинул обычную городскую квартиру в спальном районе города, где по выходным проходила верстка газеты, нужной лишь Виталию Леонтьевичу. На секундочку, было уже 9 вечера, а тащиться предстояло через весь город. Но что такое расстояние, дубак и общественный транспорт, когда сознание рисует леденящую кровь картину: Властимил, словно отшельник, сидит, закутавшись в единственное одеяло у 16-ваттовой лампочки, окруженный стенами детской каморки под крышей, и что-то записывает в ежедневник.
Послезвонка в знакомую дверь на Глухарской «чуть-чуть» не раздалось. Спустя минуты три послышались тяжелые, как у статуи командора, шаги. Шаги человека, раздавленного российским бытом. И мне, окоченевшему в ожидании и вконец вымотанному, все это показалось безумно романтичным. Властимил, однако, было далек от лирического настроения. Правда, уже и не источал черную энергию – за те полтора часа, что я ехал, видимо, уже выпустил пар. С видом работника морга, помогающего опознать тело, он провел мне экскурсию по разгромленному дому и, честно говоря, не впечатлил. Обычный дом после переезда. Нам с вами, привыкшим мотаться за город на дачу, где по углам раскидана всякая рухлядь а деревянный сортир торчит где-то во дворе, весь этот властимиловский «бордел» (учите чешский еще одно словечко, «беспорядок»)показался бы раем земным. Но…
Перила лестницы, ведущей на третий этаж, оказались пыльными. Как, собственно, и ступени. В ванной комнате (точнее в двух из них) под дверцей душевой кабины оказались ржавые подтеки, заметить которые можно было лишь встав на четвереньки. Упомянутая каморка под крышей и впрямь выглядела аскетично. С гадливым выражением лица тренер «Зенита» извлек откуда-то из шкафа наволочки с бурыми пятнами.
– Тут либо кого-то замочили, либо их вытащили из задницы, – резюмировал Властимил, и я с гордостью подумал, что поему подопечному никак нельзя отказать в образности мышления.
Учитывая то, что спутниковую тарелку Властимилу еще не установили фактически к нулю сводилась функция телевизора в холле, что еще определенное время нервировало тренера. Но это потом, а напоследок Петржела выместил злость на круглом коврике, лежавшем посередине гостиной.
– Мне пылесборников не надо, если хочешь, забери его себе!
Так в 11 вечера мы справили новоселье. Властимил еще какое-то время бранился и причитал, но все же мы приняли решение отложить уборку на завтра. В конце концов, близился новый день с ранним подъемом и беготней до позднего вечера.
