– Вы мне нравитесь физически, – говорит Говард. – И представляете собой серьезный вызов. Вас еще предстоит переубедить.
– А, понимаю, – говорит мисс Каллендар.
– Вы – сама провокация, – говорит Говард.
– Мне очень жаль, – говорит мисс Каллендар, – а вас вчера ночью спровоцировали?
– Вчера ночью? – говорит Говард.
– Когда я уходила, – говорит мисс Каллендар.
– О, это был мой долг как куратора, – говорит Говард. – Обязанностей ведь не оберешься.
– Но я не обязанность, я удовольствие.
– Совершенно верно, – говорит Говард. – Давайте поужинаем вместе.
– Ужин, – говорит мисс Каллендар.
– Нам следует узнать друг друга поближе, – говорит Говард.
Они проезжают между двух каакиненских общежитий слева и справа. Тойнби и Шпенглер; от них под проливным дождем тянутся вереницы мокнущих студентов, которые направляются с портфелями и учебниками к началу занятий в девять часов.
– Знаете, доктор Кэрк, – говорит мисс Каллендар, – не думаю.
– Но почему? – спрашивает Говард.
– Вы отправляетесь ужинать, и едите креветки под чесночным соусом, и совращаете либералов девятнадцатого века, – говорит мисс Каллендар, – пока ваша жена сидит дома и шьет. И вы искренне считаете, что это справедливо?
– Моя жена не умеет шить, – говорит Говард, – и она поступает, как хочет. Проводит грешные воскресенья в Лондоне.
– А вы сидите дома и шьете? – говорит мисс Каллендар.
– Нет, – говорит Говард, – на шитье у нас времени не
остается.
– Могу себе представить, – говорит мисс Каллендар. – Ну, с вашей стороны очень любезно меня пригласить, но я правда не думаю, что приму ваше приглашение.
Указатель «Р» с указующими стрелками. Говард сворачивает к автостоянке. Теперь видны главные корпуса университета: вверх-вниз, высоко-низко, стекло и бетон.
– Почему? – спрашивает Говард. – Я слишком стар? Слишком поспешен? Слишком женат?
– Не думаю, что я принадлежу к вашей среде, – говорит мисс Каллендар, сидя рядом с ним, сжимая свой зонтик. – Мне кажется, я понимаю, чем интересую вас. Я думаю, вы смотрите на меня как на маленькую немодернизированную загородную собственность, созревшую для подгонки под современные вкусы. Вы хотите подогнать меня под ту великолепную историческую трансцендентность, в которой ощущаете себя.
– Совершенно верно, – говорит Говард, – вы подавляемы, вы зажаты, вы еще даже не начали открывать себя. Я хочу открыть вас.
На автостоянке какой-то студент в «ровере-2000» дает задний ход, и Говард ловко въезжает в освободившееся пространство.
