– Не так уж их тут много.
– Разговорами людей не радикализируешь, – говорит Питер Мадлен, – их завоевываешь действиями.
– Это верно, – говорит Говард.
Девушка по имени Бекк Потт, в джинсовой ткани, со светлыми волосами, закрученными в косицы, говорит:
– А вы можете предложить какие-нибудь действия?
– Не знаю, – говорит Говард. – Мойра Милликин сказала мне утром, что сюда для выступления может приехать Мангель.
– Да вы шутите, – говорит Бекк Потт, – сейчас все до того притихли, что и фашиста не заставить предпринять фашистские действия.
– Почему они не подавляют нас, как прежде? – спрашивает Питер Мадден.
– В этом ваша проблема, – говорит Говард, – а потому вам следует примериться к мягкому либеральному брюху. Установить, где они терпимы, и нанести удар там. Мангель провоцирует их на терпимость.
– Но почему вы думаете, что они его пригласят? – спрашивает Бекк Потт.
– Полагаю, что пригласят, – говорит Говард.
– Ну и чудесно, – говорит Бекк Потт. – Купите мне пива, Говард. У вас денег больше, чем у меня.
– Дайте ей денег, – говорит Питер Мадден, – а сходить за ним она сама сходит.
– Я его возьму, – говорит Говард. – Послушайте, приходите сегодня вечером ко мне на вечеринку.
– Ладно, – говорит Бекк Потт.
– Мы с Мойрой просто предвкушаем вечеринку у тебя дома сегодня вечером, – говорит Генри Бимиш несколько минут спустя, когда они встречаются, входя в лифт Корпуса Социальных Наук. – Мы всегда их предвкушаем.
– Вот и хорошо, – говорит Говард, – вечер должен быть оживленным. Мы пригласили всех.
– Вы всегда так, – говорит Генри, стоя внутри кабины и нажимая не на ту кнопку; лифт начинает неумолимо спускаться в подвал, где хранится мусор. – Ваши вечеринки самые интересные из всех, на которых мы бываем. Двери лифта раздвигаются; они таращатся на мусорные баки.
– Как Майра? – спрашивает Говард, нажимая правильную кнопку.
– Ну, ты знаешь, – говорит Генри.
– Нет, – говорит Говард, пока они поднимаются.
– У нее все хорошо, – говорит Генри. – Она только что купила новую посудомоечную машину. А как Барбара?
– А, Барбара, – говорит Говард. – Она отвечает ударом на удар.
– Хорошая девочка, – говорит Генри. – Ну что же, семестр начался, слава богу, мне больше ничего не надо делать с моей книгой.
– Ты пишешь книгу, Генри? – говорит Говард, когда лифт останавливается. – Это хорошо.
– Я подумал, что напишу книгу, – говорит Генри. – Разумеется, мне совершенно нечего сказать. А мы приехали. Береги себя, старина.
