Заостренные.
Клингоны и вулканцы…
Кирк подумал, что эта причина достаточна для того, чтобы вздрогнуть…
Иногда люди тратили несколько секунд, чтобы вспомнить, кто он такой, после того как осознавали, что его лицо им знакомо. Кирк решил, что нечто подобное происходит сейчас и с ним: его внимание, должно быть, привлекли необычные черты молодой женщины, он подсознательно почувствовал их противоречие, а потом промедлил время, необходимое, чтобы этот факт дошел до его сознания. Но это подразумевало, что он проделывал именно то, что так ему не нравилось, когда он ощущал это на себе. Он глазел.
Но она, казалось, не возражала.
На самом деле она ему улыбалась.
Не мимолетной улыбкой человека, узнавшего знаменитость. Улыбкой признания. Словно нашла какую-то потерю.
Кирк знал, что ему не следует продолжать смотреть, но не мог не смотреть.
Улыбка преобразила ее лицо. Сработала какая-то магия, которую он не мог постигнуть.
До тех пор, пока его сознание не пробилось сквозь туман ромуланского эля и не сказало ему отчетливо: «Она великолепна. Именно поэтому ты на нее уставился. Она самая красивая женщина в зале. И она позволяет тебе пялиться на нее, как пилоту шаттла, который был в одиночном полете последние два года.» У Кирка вдруг пересохло во рту. Он ощутил смутный приток такого знакомого по тем временам, – когда он был кадетом двадцати лет, и вся Вселенная ожидала его, – ощущения. Легкость в груди. Дрожь предвкушения в животе.
Снова влез его рассудок, как будто его личный Спок предлагал наблюдения, не окрашенные эмоциями: «Ты думаешь, что тебе снова двадцать, а ей даже двадцати нет. Ты достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Черт, да ты достаточно стар, чтобы быть ее дедом.»
Танцующие пары переместились, скрывая ее от него. В тот миг, когда она пропала, Кирк помотал головой, словно разбивая заклятье.
– Вы не согласны, капитан? – спросил Спок.
– Если согласен, – тут же встрял Маккой, – я перестаю давать тебе советы.
Кирк не имел ни малейшего представления, что обсуждали его друзья.
– Думаю, – сказал он осторожно, – что истина находится где-то посередине.
Спок и Маккой обменялись удивленными взглядами.
– Восхитительно, – сказал Спок.
Но Маккой с отвращением поморщился.
– Ты не слышал ни слова из того, что мы сказали, так ведь?
Музыка закончилась. Пары, танцующие на площадке, начали расходиться к своим столикам. Кирк положил ладонь на руку Маккоя и кивнул на площадку:
– Боунз, та молодая женщина. В длинном платье…
