Кирк почувствовал, как у него скрутило живот, когда он, наконец, узнал адмирала. Это не могло быть правдой.
АДМИРАЛА ЭНДРОВЕРА ДРЕЙКА!
Большой Зал загрохотал аплодисментами.
Кирк был оглушен.
Противник, которого он поклялся никогда не прощать, добился просто невероятного положения. В этот день Кирк решил прекратить сражение.
Голос Маккоя изменился, видя очевидный дискомфорт Кирка.
– Ты знаешь его?
– В Академии, – Кирк прилагал отчаянные усилия, чтобы это прозвучало небрежно. – Потом на «Фаррагуте».
Кирк закрыл глаза и увидел усмехающееся лицо лейтенанта Дрейка на Тичо IV, смеющегося над смертью Фэйт Морган. Кирк увидел собственного сына, Дэвида, так невинно идущего к опасности.
– Что-то не так? – спросил Маккой.
Кирк знал, что все не так.
– Если это тот, кто будет руководить Звездным Флотом, – сказал он, – тогда я был прав. Для меня пришло время уходить.
Первым впечатлением Чехова о смерти было то, что она холоднее, чем Сибирь.
Ну, он не был впечатлен.
Кроме того, воняло как от грязевых ванн телларитов.
Поэтому он решил, что после всего он еще не умер.
Но он не мог двигаться. И не мог видеть. А все его тело болело слишком знакомой болью от поражения мощным парализующим лучом фазера.
– Она не убила нас, – сказал он вслух.
Голос его был слаб и, кроме того, неприятно дрожал.
– Спасибо, мистер Очевидность. – Этот голос прозвучал так же слабо, как и у Чехова, но менее выдавал чувства.
– Ухура, где это мы?
Теперь Чехов пришел в себя достаточно для того, чтобы понять, что он лежит на спине на какой-то холодной, как лед, поверхности.
Его руки и ноги были мастерски связаны и обездвижены. Серые тени начали выплывать из темноты перед его взором. Где-то был, пусть и тусклый, но свет.
– Прислушайся, – сказала Ухура.
Чехов собрался с силами, чтобы сосредоточится на чем-нибудь кроме биения собственного сердца. Сначала он услышал бренчащие звуки работающего оборудования, которые сказали ему, что он все еще находится на платформе Темной Зоны. Это был добрый знак.
Но были еще и другие звуки. Идущие сверху, прямо сверху. Едва ли не беспорядочные, слабые щелчки или стук. Эти звуки становились то громче, то тише.
Он услышал приглушенное похрюкивание.
Звуки обрели значение.
Стук копыт.
Чехов застонал.
Он и Ухура были в трюме под телларитским грузовым шаттлом, и его экипаж был на борту. Он мог слышать их шаги в кабине шаттла.
– Помогите! – заорал Чехов.
У него зазвенело в ушах. Пространства под шаттлом оказалось очень мало.
