Вздохнув, Джош сказал:
– Люди – глупые создания. Я уверен, ты – прекрасный доктор.
– Ты говоришь так, потому что неравнодушен ко мне? – Сара лукаво улыбнулась, но глаза смотрели серьезно.
– Ты – честный человек. Вот почему я верю в тебя. Будь по-другому, ты бы сама оставила эту затею.
Сара широко улыбнулась:
– Спасибо.
Джош попытался исправить положение;
– Ты поужинаешь со мной сегодня?
Сара рассмеялась:
– Ну конечно. Меня не так уж часто приглашают на ужин, пусть даже это делает джентльмен, проводящий каждую ночь за карточным столом.
– Прекрасно. Я уже предупредил братьев, что хочу сегодня отдохнуть. Я зайду за тобой часов в восемь.
– Ты решил отдохнуть от игорного дома? Значит ты ходишь как на работу туда, где люди отдыхают? О мистер Болт, боюсь, вы слишком порядочный джентельмен. А я… Что случилось?
Джош внезапно остановился и стал что-то разглядывать на земле. Они уже почти спустились с холма, и под ногами шуршал песок. Джош наклонился, изучая какие-то следы на песке.
– Здесь кто-то был, – медленно произнес он. – И похоже, не раз и не два. А вот совсем свежие следы, их еще нисколько не припорошило ветром.
Сара слегка нахмурилась и сказала:
– Значит, кто-то слышал наш разговор. Но мы не говорили ничего такого, о чем нельзя беседовать при посторонних. Разве что о моей работе, к которой люди странно относятся.
Джош выпрямился и тряхнул головой, как будто желая отделаться от назойливой мысли.
– Кому могло понадобиться незаметно следить за нами и подслушивать?
Он нахмурился, вспомнив, о чем Джейсон предупреждал еще в самом начале их предприятия. Джейсон говорил, что они не должны бродить по городу поодиночке. Недавнее происшествие на Керни-стрит послужило подтверждением его слов. Джош стал вслушиваться в тишину, но не уловил ни единого звука.
– Не нравится мне все это, – сказал он наконец, – давай возвращаться в город. Я зайду за тобой в восемь часов.
* * *
– Вспомнил! – воскликнул Джейсон и так громко щелкнул пальцами, что развязывавший свой шелковый галстук Джереми вздрогнул и оглянулся на него.
– Что вспомнил?
Джереми стянул галстук с шеи, бросил его на комод и стал выкладывать на него все имеющиеся в бумажнике и карманах монеты. Золото и серебро засверкало на фоне кроваво-красного шелка. Шторы на окнах были как обычно наглухо задвинуты, но даже если их открыть, все равно за окнами ничего не видно из-за плотной стены утреннего тумана. Часы показывали половину шестого. В это время в гостиничном номере всегда царил жуткий холод словно в ледяной пещере.
