– Со всем остальным я справлюсь сама.
Кирк молча подал ей шифровку приказа. Объяснять было нечего: только Независимый агент мог читать этот код. И капитан корабля. Больше никто.
Но золотисто-карие глаза прочитали намного больше того, о чем говорилось в шифровке.
– Понятно, – сказала Сола Тэйн, – ваш корабль передают в мое распоряжение. И я довольна этим, потому что знаю кое-что о вас, капитане Кирке, человеке из легенды. Но эта легенда не только о вас, это легенда и о корабле, который предан только одному командиру, это легенда и о старшем помощнике, который может подчиняться только одному человеку во всем Флоте.
А легенды не возникают из ничего, поэтому нельзя пренебрегать легендой.
Кирк слегка склонил голову:
– Моим первым побуждением, еще до приказа, было безоговорочное стремление оказать содействие Независимому агенту. Приказ перечеркнул мое побуждение, наложив на меня обязанности, совпадающие с ним.
– Я понимаю вас, капитан, но никому другому я не сказала бы о том, о чем сказала вам. Передо мной поставлена задача, далеко выходящая за рамки спасения моего народа – дело касается и судьбы Флота, и судьбы самого Старика. Не исключаю, что на карту поставлена и судьба всей разумной жизни в Галактике. Мои полномочия не позволяют мне познакомить вас в полном объеме с тем, как эти разные, задачи завязаны в один узел. Но в пределах возможного… я ознакомила вас.
Кирк ответил не сразу:
– Благодарю за информацию, она достаточно обширна. Но я должен предупредить, что не люблю действовать… вслепую.
Она согласно кивнула:
– И я тоже. Но к моему глубочайшему сожалению, рассказать больше того, что рассказала, я не могу. – Она протянула ему свой жетон, удостоверяющий ее личность, и предложила:
– Давайте сразу договоримся не доводить дело до того, чтобы я использовала его вопреки вашей воле.
Впервые за все время разговора Кирк улыбнулся:
– Однако вы не обещаете, что не пойдете на такую крайность?
– Нет, – серьезно ответила она.
– Договорились! – принял вызов Кирк. – Благодарю за честную сделку.
– Не совсем честную, – засмеялась она одними глазами. – Но вам незачем знать все то, о чем я умолчала.
Кирк ответил, старательно изображая гнев:
– Тогда и вам незачем знать, когда я обнажу, свои клыки!
Маккой глубоко вздохнул и подумал о том, что если бы он мог писать музыку, то прежде всего написал бы песню на старые-престарые слова: «Все с Евы началось, потом пошло по кругу». Самостоятельно из этого круга Кирку не выбраться. А кто поможет? Маккой с надеждой взглянул на Спока, ожидая увидеть на его лице привычную невозмутимость и привычное спокойствие. И не поверил своим глазам.
