— Индейцев нет, Кико? — спросил он.
— Нету.
Кико медленно подходил к брату и, оказавшись возле него, пнул ногой яркий мяч.
— Гол! — крикнул он.
Хуан вскочил на ноги.
— Давай! Я Ди Стефано.
Хуан пинал мяч то одной, то другой ногой, и Кико неловко и безрезультатно пытался преградить ему дорогу. Он трусил за мячом безо всякой надежды на успех и иногда еле-еле успевал коснуться его ногой. Играя, они наталкивались на стулья, запутывались в красном трехколесном велосипеде, визжали. Доми поднесла девочку к окну и говорила ей: «Ну-ка посмотри, вон бегут машины. Ой, сколько машин!» И Крис отвечала, причмокивая пухлыми, всегда влажными губками: «А-та-та».
Возмущенный крик застиг их врасплох, и они замерли по стойке «смирно», ожидая, когда дверь распахнется настежь. Мама была уже не в халате в красных и зеленых цветах, а в шерстяной кофточке в белую и синюю полоску и серой юбке, в кожаных домашних туфлях без пятки; длинные и тонкие пальцы держали сигарету, от которой тянулась струйка голубоватого дыма. Но голос был все тот же.
— Я повторяла вам двадцать раз, что дома в мяч не играют.
Отчитав мальчиков, она повернулась к Доми:
— А вы здесь для чего?
— Но, сеньора, — сказала Доми, — вы думаете, они меня слушаются?
Мама наклонилась и сказала решительно и твердо:
— Чтобы больше этого не было, ясно? В следующий раз — останетесь без карманных денег.
Минут пять Кико бродил по углам, не зная, чем заняться. Хуан взял с полки книжку большого формата, на обложке которой стояло: «Покорение Дальнего Запада». Усевшись на стул, Хуан открыл книжку, его черные глаза впились в первый рисунок и, словно тонизирующее питье, проглотили первую подпись: «Лет сто тридцать тому назад слова «Дальний Запад» были окружены для белых людей ореолом тайны…»
Кико вскарабкался на красный трехколесный велосипед, проскрипел «тррын-тррын-тррын», ловко вертя педали в обратном направлении, дал задний ход и затем пулей вылетел в коридор. Перед дверью, ведущей на кухню, он перевернул руль и так, с рулем задом наперед, запедалил в комнату. Там он вытащил из шкафа форт с поломанной оградой, отыскал шнурок, привязал форт к сиденью, уселся на велосипед и бодро покатил по коридору. Форт подпрыгивал и стучал «так-так-так, та-а-а-к», переднее колесо, вращаясь на несмазанной оси, скрипело «гуи-гуиии-гуи», и Кико сказал про себя: «Красивая музыка». Он то и дело поворачивал улыбающееся, довольное личико, чтобы полюбоваться, как прыгает и громыхает привязанный форт, и наконец громко завопил:
