Провозившись с час, Егор наконец убедился, что ничего больше не найдёт. Всё, что удалось выкопать, лежало перед ним: пусть и не целый, но тем не менее человеческий скелет. Недостающее могло частью сгнить, а часть, наверное, растащили лесные звери – скелет, как определил Егор, лежал в лесу не один год. А может, не один десяток лет, потому что за всё время, которое Егор жил в деревне, он не слышал, чтобы кто-то из округи пропал в лесу. Если бы такое было, об этом раззвонили бы везде, как обо всех пожарах, смертях и других несчастьях. А тут не было ничего, никаких слухов.
Егор вытер руки о траву и, свернув очередную цигарку, присел рядом с корзиной. Она была заполнена только до половины, но ни о каких грибах больше не думалось, все мысли занимало то, что грудой лежало среди изрытого мха и затоптанной травы. Поначалу, когда копал, Егор не очень-то приглядывался к костям, торопился вырыть, и только теперь заметил, что скелет-то – дай бог каждому. Кости были толстенные, грудь – под стать хорошей бочке, а «примерив» на глазок скелет к себе, Егор присвистнул: мужик вымахивал метра на два! Бросить эту громадную груду Егор не мог – человека ведь нашёл, не скотину, нужно было закопать всё. Лопаты нет? А нож на что? Какую-никакую могилу, а выкопает.
Но эту мысль тотчас перебила другая. Выкопает! А потом снова откапывать? Ведь как ни крути, а придётся заявлять обо всём в милицию. Мало ли что, что никаких слухов не было, а вдруг кто-нибудь да пропал? Зароешь, а там опять откапывать, когда милиция приедет. Ах ты, ёлки зелёные! Придётся оставлять, как есть. Хворостом закидать пока, а уж милиция пускай сама думает, что делать.
Всё кажется, выстраивалось по правде, по закону, и только мысль о коробке не выходила у Егора из головы. С ней, с этой коробкой, связывалось что-то такое, что пока гнездилось в самых дальних закоулках сознания, от чего у Егора на миг перехватывало дух, как перехватывает его от предвосхищения некоей жуткой и в то же время сладостной догадки, которая вот-вот высверкнет и осветит всё.
Егор ещё раз повертел коробку в руках, прикинул и так и сяк и признался, что не знает, когда и для чего её сделали. Он положил коробку поверх грибов и пошёл в деревню.
Ни в какую милицию Егор ни о чём не заявил. Не до того стало. Всё вдруг и впрямь высветилось, и высветилось невероятно: а что если там, в лесу, он нашёл сгинувшего прадеда Тимофея?! От этой мысли бросило в жар, но, ухватившись за неё, Егор ни о чём другом больше не думал. Коробка! На всё могла дать ответ только эта странная, неизвестно для чего служившая коробка, которая с самого начала и смутила Егора именно своей странностью и непохожестью ни на что.
