Проведя отроческие годы в Кумране среди монахов-ессеев, Иоанн, достигнув мужского возраста, избрал судьбу скитальца, несущего истину будущим грешникам. Обученный письменности и обладая прекрасным слогом, он никогда не писал, предпочитая, чтобы другие, как правило малограмотные и не владеющие премудростями высокого стиля, записывали его полные яда и целебных свойств проповеди. Христианские теологи, напуганные изысканным садомазохизмом его речей, до сих пор считают Иоанна последним ветхозаветным пророком, провозгласившим наступление Царства Света. Их не смущает даже то, что он, усомнившись в правильности своего выбора и не имея сил изменить что-либо, послал к Иешуа двух огнепоклонников с вопросом: "Ты ли тот, за кого себя выдаешь?" Ответ Иешуа поверг его в ярость5, однако благодаря заклятию, которое наложила Иродиада, призвав на помощь повелителя теней Асмодея и при этом смешав выделения похотливой женщины с желтком яйца, снесенного черной курицей, он не смог покинуть пределов своей темницы.
Смерть Хаматвила была удивительной и породила множество интерпретаций. Так, в одном из апокрифов, приписываемых Евсевию Кессарийскому или кому-то из его учеников, говорится, что за три дня до пира, на котором Саломея потребовала за свой танец голову Иоанна, ей во сне явился ангел: одно крыло которого было черным, как ночь, а другое сияло словами сокровенных молитв, одной половиной лица ангел смеялся, другой проливал имбирные слезы, во рту у него был язык, подобный укусу змеи; и ангел сказал ей, и слова его разрушили три дня ожиданий: "Спасется только тот, кто умеет убивать знаки, изобличающие истину во лжи". После пира, когда Саломея, изнасилованная своим дядей, брела по оглохшим от праздничного шума галереям махеронского дворца, ее взор был украден треснутым зеркалом, в изодранной глубине которого она успела заметить ускользающую тень ангела, пригрезившегося ей тремя ночами ранее. Ярость львицы охватила душу принцессы, с тех пор никто больше не слышал ее прежнего голоса. Бес овладел голосовыми связками Саломеи, и бес заставил ее, ворвавшись в спальню тетрарха, бросить тому в лицо слова, полные гноя обличений и ужаса смерти: "Ты, сын первого Ирода, тетрарх Галилеи и Переи, услышь от меня пророчество, идущее из преисподней и ведущее туда же. Царь набатейский никогда не забудет, что выгнал его дочь без всякой на то причины, царь набатейский выполнит клятву отомстить тебе за свое поругание, его тараны разрушат стены твоей крепости, пыль из-под копыт его коней покроет саваном твои города, а в это самое время умрет и римский император, который сейчас тебя опекает и охраняет; и его место займет другой, который с большой охотой выслушает жалобы твоих врагов, и ты будешь отсюда изгнан, и бросишь эти города и долины, какими тут владеешь; твои рабы и наложницы тебя не пожелают знать, и побредешь ты по голым полям, отравленным ненавистью оскорбленных, и только одна Иродиада разделит твое несчастие, но присутствие сообщницы не позволит тебе забыть улицы, мощенные окровавленными трупами, а проказа каленным железом выжжет на твоем теле свои клейма, и ты будешь выть, как роженица, а голодные псы будут лизать твои раны, и только полубезумная Иродиада будет возле тебя без слез в последнюю ночь твоей смертной агонии. Так прорицает Асмодей".
