Весь моток пряжи, что лежал у ног Желтушницы, подскочил и развернулся, нить сомкнулась в кольцо, которое заколыхалось над сонно бормочущей рекой. Вдруг оно метнулось вниз, прорезало толщу воды насквозь, раздалось шипение, и на поверхности показался круг желтого пара, через который, ничуть не тревожа его, продолжали перекатываться волны. Река текла, а курящаяся паром окружность спокойно лежала на ней. Тогда Желтушница Толстая взмахнула рукой, и круглый, дрожащий, точно желе, пласт воды поднялся над волнами.
– Ну вот, славный толстенький кусочек прирученной воды понесет нас как по маслу… – пробормотала ведьма. Свежей чеканки водяная монетка, гладкие края которой на ощупь напоминали кованое олово, легко, как язык во рту, скользнула по берегу и подкатилась прямо под наш плот. – Проверьте, крепко ли держится повозка, и станьте смирно! – крикнула нам Желтушница.
И мы понеслись, скользя, по прорубленному нами коридору, а затем и вверх по залитому звездным светом травянистому склону. Двигались мы почти беззвучно: вода, бережно подхватив наш плот снизу, точно ладонью, несла нac наверх, лишь иногда негромко всхлипывая и чмокая.
Покачиваясь на проворном, несмотря на его массивность, ломте чистой магии, я перестал беспокоиться о роли, которую мне вскоре предстояло сыграть, и поверил, что наших сил, глядишь, и достанет, чтобы загнать в ловушку жертву, которую мы себе наметили.
Плот подкатился к самому порогу святилища. Ведьма снова взмахнула рукой, и вода послушно скользнула в траву и затаилась.
Команды нунции и Мав рассредоточились и затаились в зарослях по обе стороны от входа в святилище. Их оружие – луки с зажигательными стрелами и копья – само по себе не могло причинить вреда гиганту, появления которого мы ждали, но смазанные сильнодействующим паралитическим ядом наконечники должны были увеличить силу удара. Ведьма откатила повозку в сторону, скорчилась в своем укрытии и начала нетерпеливо жестикулировать, показывая, что мне пора начинать.
Сцену, так сказать, отдали в мое полное распоряжение. По роли мне даже полагался кое-какой реквизит, которым я и занялся в первую очередь. Еще до начала представления мы соорудили из серых шерстяных одеял два совершенно одинаковых просторных плаща с капюшонами. Один из них я набросил, стараясь как можно более естественно расположить складки, на кусок смолы в задней части плота. В другой с шиком завернулся сам.
Покончив с одеванием, я обнаружил, что никаких предлогов для промедления больше нет. И я ступил – очень робко, надо признать, – в зияющие врата святилища А-Рака в долине Тощей Фермы.
