Прежде он верил, что настанет день, и эти суррогатные смерти принесут ему очищение навеки. Но катарсис никогда не длился долго. Мало-помалу потребность всякий раз возвращалась.
Честное слово, повезло, что он сумел отточить свое искусство до совершенства. Столько лет, столько смертей, а только одна эта чокнутая что-то заподозрила.
Джеко улыбнулся своей тайной улыбкой, не предназначенной ни для кого из его фанатов. Да, Шэз Боумен пришлось наказать по-другому. Но это наказание тоже принесло своего рода удовлетворение. Оно навело его на мысль, не пора ли внести кое-какие изменения.
Превращать это в рутину он не собирался.
Расстроенный, Тони поднимался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Никто не пустил его к Саймону. Колин Уортон встал стеной, заявляя, что не в его компетенции разрешить Тони участвовать в расследовании. Пола Бишопа не было на месте. Он торчал на одном из своих бесконечных заседаний, которые всегда случались удивительно кстати, а у старшего суперинтенданта, со слов его помощников, встретиться с Тони не было времени.
Он распахнул дверь в комнату, где обычно проходили их занятия, ожидая увидеть четверых оставшихся членов своей команды, занятых чем-нибудь полезным. Вместо этого его встретил лишь взгляд Кэрол Джордан, поднявшей глаза от папки с документами, открытой перед ней на столе.
– Я уже начала думать, что перепутала день, – сказала она.
– А, Кэрол, – вздохнул Тони, опускаясь без сил на ближайший стул. – Я совершенно забыл, что сегодня вечером ты должна приехать.
– Похоже, что ты не единственный, – сухо сказала она, делая жест в сторону пустых кресел. – Где все остальные? Прогуливают?
– Значит, тебе никто не сказал. Да? – отозвался Тони. На лице его было страдание, глаза сердито поблескивали.
– Что случилось? – спросила она, и сердце защемило от нехорошего предчувствия. Что еще могло обрушиться на его голову, причиняя ему новую боль?
– Ты помнишь Шэз Боумен?
Кэрол кивнула, грустно усмехнувшись;
– Ходячее честолюбие. Синие глаза горят. Использует свои уши и рот в правильной пропорции два к одному.
Тони передернуло.
– Уже не использует.
– Что с ней стряслось? – в словах Кэрол послышался испуг, хотя она по-прежнему больше боялась за Тони, чем за Шэз.
Он сглотнул и закрыл глаза, представив себе картину ее смерти и стараясь заставить голос звучать ровно.
– Стряслось то, что на нее напал сумасшедший. Некто, кому показалось забавным выдавить эти самые горящие синие глаза и отрезать те самые широко открытые уши, а заодно залить что-то настолько едкое в этот самый так умно говорящий рот, что он стал похож на полосатую жевательную резинку. Она мертва, Кэрол. Шэз Боумен мертва.
