В Зеленоград пришли трущобы.
Удивительно, но при этом наукоемкие предприятия и научно-исследовательские институты никуда не делись. Оставаясь могучими оазисами порядка в столичном хаосе.
Можно было сказать, что, обзаведясь всеми сомнительными признаками задворков мегаполиса, Зеленоград сумел выдержать традиционную для него обособленность. От всего.
Картонные коробки были вскрыты. Вещи лихорадочно вытаскивались, передавались по рукам, каждый старался ухватить то, что казалось необходимым ему. А поскольку вещей, годных в экстремальном бродяжьем быту, было немного, то до драки не доходило. Большинство предметов осело в мешках тех, кто подрабатывал, продавая на рынках разномастное барахло.
Бомжи старались не мусорить. Потому что ссориться с гильдией дворников боялись. Жизнь научила их выживать и находить компромиссы.
– Ну-ка, мужики, посторонись, – сказал кто-то из темноты.
Городская рвань дрогнула, но не отступила.
На голос обернулось несколько наиболее крепких бомжей.
– А тебе чего тут? Не звали.
– Да уж, всяко. – Мужчина, вполне прилично одетый, подошел ближе.
– Шел бы ты… – ответили из толпы, пока беззлобно. – Своей дорогой. Чего, барахла не видел?
– Да не возьму я ваши тряпки, – ответил мужчина. – Надо больно. Давайте так. Я посмотрю, а вам пузырь.
– Покажь.
Мужчина вытащил из-за пазухи бутылку.
– Початая… – протянул кто-то.
– А ты целый ящик хотел увидеть? – раздраженно ответил мужчина. – Ну, согласны?! Мне об вас просто мараться неохота. Но я могу и потерпеть.
– Да ладно. – Перед мужиком образовался коридор. – Смотри…
Незнакомец подошел к коробкам. Пошевелил какие-то шмотки. Вытащил незамеченную коробочку с духами, понюхал.
– Однако.
Бегло осмотрел содержимое другой коробки.
Ткнул в толпу флакон духов.
– Тоже можете выдуть. Со спиртом.
– Вот еще, – хрипло огрызнулась какая-то старуха. – Я на себя вылью! Может, мужичка подцеплю приличного!
И она засмеялась лающим, грубым хохотом. Соседи отодвинулись, видимо, опасаясь связываться.
– Все, ребята, – сказал мужчина, отходя от коробок. – Сосите ваш пузырь. Как договаривались.
Он ткнул початую бутылку какому-то мужичку и ушел в темноту. За спиртное тут же разгорелась небольшая потасовка, бесшумная, словно крысы сцепились за кусок сала, и такая же злая. Потом пузырь достался самому сильному и авторитетному.
– Ша! Всем хватит!
Мужчина тем временем вернулся в подъезд дома напротив, из которого и вышел.
– Дай погреться, Михалыч, – обратился к нему Роман.
